Не знаю, что заставило меня это сделать, но я упомянула о своем чайном блине. Хвасталась, наверное. Или хотела продлить время, проведенное с ним. Шон был заинтригован.

– Говорят, самый ценный чай можно найти именно здесь, в Южной Калифорнии, – сказал он. – Самая распространенная история: сто лет назад его привез кто-то из путешественников в качестве подарка или платы за что-то.

– Насколько ценный? – спросила я.

– В прошлом году блин пуэра весом триста девяносто граммов был продан на аукционе за один и две десятых миллиона гонконгских долларов. Это около ста пятидесяти тысяч долларов США.

– Мой чайный блин столько точно не стоит, – вздохнула я.

– Откуда вы знаете?

На следующий день я принесла чайный блин, чтобы узнать, может ли Шон или кто-то другой рассказать мне о нем. Как ни удивительно, мигом набежали потенциальные покупатели, готовые заплатить за блин непомерные деньги, но Шон выдвинул самое заманчивое предложение:

– Как человек ищет чай, так и чай ищет человека. Поедемте со мной в Китай на неделю. Мы совершим паломничество к месту происхождения вашего чайного блина. Доверьтесь мне. Я обо всем позабочусь.

Паломничество к месту происхождения…

– Я все равно туда собираюсь, – добавил он. – Вы можете воспользоваться мной. Моим опытом, я имею в виду…

Итак, я не была до конца откровенна с профессором Хо, моими родителями и даже с самой собой. Конечно, я полностью увлечена проектом, который мне посоветовала профессор Хо, и по проекту Тафтса в моем ноутбуке полно материалов, и для доктора Барри я просмотрела в лаборатории множество образцов чая. Все это станет фундаментом моего собственного исследования. Скоро я встречусь с китайскими крестьянами и лично соберу листья и почки… Я собираюсь выиграть награду Стэнфорда! Но в Шоне было… было что-то такое, что заставило меня согласиться на его предложение, причем идея отправиться в Китай с проводником, знающим и язык, и чай, не являлась основным мотивом.

Я вернулась в Стэнфорд, и какое-то время мы с Шоном общались по электронной почте. Однажды, когда я приезжала на зимние каникулы, мы встретились у него дома, чтобы обсудить план поездки. Я догадывалась, что он богат, поэтому не удивилась адресу в Пасадене, практически за углом от переулка Колибри. Однако оказалось, что там стоит не просто дом, а старинный особняк, построенный в свое время для какой-то большой шишки. По моим прикидкам, его нынешняя стоимость – плюс-минус пятнадцать миллионов долларов, а это значит, что Шон не просто богат, а сказочно богат.

Снаружи дом выглядел красивым и ухоженным, а внутри шел ремонт – все вверх дном. Мы прошли сквозь стройку к старым хозяйственным помещениям. В комнатах было уютно и тепло. Между нами что-то могло возникнуть, но Шон говорил исключительно о делах, и я тоже. Нужно, чтобы так оставалось и впредь. В каждом населенном пункте на маршруте у нас забронированы отдельные номера. В моей электронной почте хранятся подтверждения, доказать нетрудно. Кроме того, ничего не случится, если его не окажется в этом самолете…