— Что за цветок?

— Роза «Лемнер», которую вы мне подарили на телепередаче.

Лемнер вспомнил озарённую студию, рукоплескание, огромный букет роз в руках златовласого мальчика. Садоводы вывели чудесный сорт роз и назвали его в честь героя «Лемнер». Один цветок отломился от букета. Лемнер подарил его мальчику, и тот поцеловал цветок.

— Как твоя фамилия, Рой? — Лемнер рассматривал сухие лепестки. От дыхания они чуть волновались. — Как твое имя?

— Рой Лемнер.

— Взял себе имя цветка? — Лемнера тронула эта детская влюблённость.

— Это ваше имя. Я Рой Лемнер. Ваш сын.

Лемнера тронуло это признание. Возможно, юный солдат взял себе имя любимого командира. Возможно, они были однофамильцы. Но вглядываясь в детское лицо, в форму носа, губ, подбородка, в страстное нетерпение зрачков, в нервную чуткость переносицы, Лемнер узнавал себя. Ему казалось, он видит своё отражение в чистом зеркале, помещённом в золотую раму.

— Это фантазия? Ты это придумал?

— Моя мама Матильда. Она была актриса и работала в вашем театре. У вас была большая любовь. Мама родила меня тайно от вас. Отдала меня бабушке. Бабушка меня вскармливала, взращивала. Над маминой кроватью висела ваша фотография. Маму я не помню. Бабушка сказала, что во время спектакля в театре случился пожар, и мама сгорела. Бабушка умерла. Я воспитывался в детском доме. Увидел по телевизору героя войны. Это были вы. Как будто сошли с фотографии. Я был счастлив получить от вас в подарок цветок. Теперь мы три Лемнера вместе, вы, я и цветок.

У Лемнера случилась паника. Он хотел обнять златокудрого сына. Хотел холодно объяснить тому его заблуждение. Хотел вскочить и убежать. Или превратить всё в шутку. Но из чистого зеркала, из золотой рамы смотрело на Лемнера его лицо. Жизнь, которую он строил не по своему разумению, а согласно законам Русской истории, эта жизнь вильнула, как испуганная выстрелом птица, совершила негаданную дугу, и он потерялся среди перепутий Русской истории.

Беспомощный, не ведая путей, смотрел на своё отражение в чистом сыновнем лице.

— Отменить атаку! — Лемнер повернулся к Ваве. — Передать войскам, атака квартала «Дельта» отменяется!

— Как же так, командир! Атаку отменить невозможно. Пехота на броне. Танки на подходе. Авиация готова к взлёту. Неделю мы готовили операцию с участием детей. Отменить невозможно!

— Невозможно? Сволочь! Гниль подворотная! На кого пасть разеваешь? Я тебя из помёта в люди вывел! Я с твоей морды говно стёр! — Лемнер занёс над Вавой кулак. Его бешенство было раскалённым. Он хотел сжечь этим бешенством Ваву, карту района «Дельта», страшный завиток, куда вильнула его жизнь. Хотел испепелить себя, чтобы не видеть изумлённых глаз Роя, чистого зеркала с отражением своего потрясённого лица. Бешенство прокатилось, как кипяток. Весь в пузырях, ошпаренный, он винился перед Вавой: