— Венчается раб Божий Михаил рабе Божьей Лане! Венчается раба Божья Лана рабу Божьему Михаилу! — Священник сквозь очки смотрел, и не было видно глаз, в стёклах отражалась свеча. Верный Вава держал над головами новобрачных хвостовик разорвавшейся мины. Он же надел на пальцы Ланы и Лемнера обручальные кольца, которыми послужили кольца гранат.

— Теперь же, — возгласил отец Вавила, — раб Божий Михаил и раба Божья Лана, вы являетесь мужем и женой. Поцелуйтесь!

Лемнер повернулся к Лане, увидел близко её лицо, сверкнувшее в отсвете, словно мрамор, розовые, готовые к поцелую губы. И вдруг испытал отторжение, отвращение, ужас. Она стала невыносима, ужасна. От неё исходила угроза, веяло смертью. Её духи пахли уксусом и муравьиным спиртом. Прекрасное лицо стало уродливым, нос сполз к подбородку, появились звериные зубы, на щеках показалась щетина.

Лемнер отшатнулся, был готов бежать из храма, из проклятого города, из чудовищной страны, где красавиц крошат пулемёты, слепцов ведут на минное поле и отцы отдают на убой детей.

Безумие продолжалось мгновение. На него смотрело прекрасное средиземноморское лицо любимой женщины, и тянулись для поцелуя розовые губы. Лемнер поцеловал тёплые, влажные, обволакивающие губы. Вава отвинчивал у фляжки крышку, подносил душистый коньяк. Пил Лемнер, пила Лана, пил отец Вавила, пил Вава. Лемнер услышал, как звякнул о каменный пол хвостовик мины, и с пальца скользнуло обручальное кольцо от гранаты.

После венчания Лемнер и Лана жили в кунге в стороне от линии фронта. Лемнер уезжал на фронт, в Бухмет. Он передавал позиции армейским подразделениям, а измотанное штурмом соединение «Пушкин» отводил в лагеря для отдыха и пополнения.

К нему рвались корреспонденты, превозносили его подвиги. Телеведущий Алфимов в бронежилете и каске, с автоматом на плече, сделал с ним интервью на фоне горящего танка, для чего солдаты облили холодный подбитый танк соляркой, подожгли тряпьё, и Алфимов с набалдашником микрофона стоял в дыму и расспрашивал Лемнера о штурме Бухмета. Назвал его Лемнер Бухметский и поведал о романтическом венчании героя с представительницей древнего русского рода, что приехала из Парижа на фронт к своему жениху.

Лана и Лемнер стояли у кунга, дожидаясь, когда Вава подгонит машину, и они уедут в лагеря, в лесной пансионат, где изнурённых бойцов ждёт баня, горячая еда, выступления артистов. У кунга остановился грузовичок военторга. Солдаты из кузова выгружали картонные ящики, ставили на снег. Долговязый прапорщик покрикивал, постукивал носком ботинка по ящикам. Солдат в тёплом бушлате и картузе смотрел на Лемнера. Его смуглое лицо казалось знакомым. Прямые, в линию, не прерываясь у переносицы, брови. Прямой резкий нос, подвижные чёрные усики. Хотелось вместо картуза надеть на него широкополую шляпу, чтобы получился техасский ковбой. Ящики погрузили в кузов, солдаты нырнули под брезент, грузовичок укатил.