Иван Артакович Сюрлёнис прилетел на вертолёте с красной звездой. На подвесках вертолёта висели ракеты, барабаны были полны реактивных снарядов. Над опустившимся вертолётом барражировал другой, нарезая круги над посёлком.

Лемнер встречал знатного визитёра на вертолётной площадке за посёлком. Иван Артакович легко для своих лет спустился по откидной лестнице. Он был без шапки, в длинном, до земли, чёрном пальто. Блестели остроносые туфли «Оксфорд», волосы искусством придворного парикмахера были модно подстрижены, отливали благородной платиной. Лицо светилось вельможной приветливостью. Губы ласково, по-иезуитски улыбались. Он был всё тот же обаятельный царедворец, каким увидел его Лемнер в особняке Палашёвского переулка. Это была приветливость обольстителя, умеющего в улыбках, шелестящем голосе, сердечных приветствиях прятать холодное презрение к доверчивой, подпавшей под обольщение жертве. Лемнер, шагая навстречу Ивану Артаковичу, увидел, как появилась у того на лице театральная маска.

— С прибытием, Иван Артакович! — Лемнер отдал честь, собираясь тут же, под винтами вертолёта, доложить обстановку. Но Иван Артакович обнял Лемнера, и тот сквозь пальто почувствовал худое крепкое тело не желавшего стареть гедониста. Иван Артакович продлевал молодость в бассейнах и на теннисных кортах.

— С прибытием, Иван Артакович. Как долетели?

— Отлично. Но мне показалось, при снижении нас обстреляли. Я увидел в иллюминаторе, как близко пронеслись красные огоньки трассеров.

— Это невозможно, Иван Артакович. Ваш полёт прикрывали с земли и с воздуха. Красные огоньки? Это летчик курил сигарету и стряхивал за окно пепел. Ветер подхватывал искры.

Иван Артакович посмотрел на Лемнера круглыми, весёлыми, беспощадными глазами стрелка, и оба рассмеялись.

Вслед за Иваном Артаковичем из вертолёта вышли суровые охранники, прислуга. Выносили картонные ящики, кожаные футляры, в каких хранят виолончели и саксофоны. Лемнер удивлялся многолюдному сопровождению Ивана Артаковича и окончательно изумился, когда из вертолёта сошла на землю Ксения Сверчок в норковой шубе и следом — голый африканец, тот, что приставал к Лемнеру на рынке в Банги. Позже, в кабинете Ивана Артаковича, африканец сидел вместе с Ксенией Сверчок в стеклянном террариуме. Сейчас африканец был всё так же гол, но к ягодицам был приторочен пышный лисий хвост. Африканец вздрагивал ягодицами, хвост трепетал, Ксения Сверчок гладила африканца, унимая дрожь.

— Михаил Соломонович, если позволите, мы отдохнем с дороги, а вечером я приглашаю вас на ужин. Там мы восславим ваше героическое настоящее и поговорим о будущем. Кстати, как поживает Лана Георгиевна Веретенова? Я приглашаю её на ужин.