– Нельсон, – говорю я человеку рядом со мной. Я думаю о том моменте, когда он спас мне жизнь от толпы у магазина, о том, как потом я отнеслась к нему с таким подозрением, когда на самом деле все, чего я когда-либо хотела – это чтобы он узнал меня, действительно узнал меня так, как я узнала саму себя. Это все, что я могу ему дать, и я очень хочу этого.

– Я кое-что хочу тебе сказать.

– Все в порядке, – говорит он. – Все в порядке.

Чжоу вешают. Это происходит быстро.

– Потому что у парня нет языка, – говорит мужчина, стерегущий меня, не обращаясь ни к кому конкретно. – Веревке меньше мяса перерезать.

Я поворачиваюсь, чтобы зарычать на него, но он просто отталкивает мою голову назад тыльной стороной ладони. Затем Тедди объявляет:

– Мальчик-скрипач.

– Нельсон, – говорю я. Его уже поднимают на ноги. – Нельсон, – повторяю я. Его глаза не отрываются от моих, карие и пристальные. Тела Нама, Лама и Чжоу лежат в стороне: три маленькие горки, которые однажды поглотит земля. – Нельсон, – зову я его в последний раз. Его голова склоняется набок, извиняясь. – Нет, – говорю я ему. – Ты был совершенством.

Даже с петлей на шее он выглядит красивым. Он стоит так ровно, как только может, спина прямая, ноги скрещены. Руки, которыми я так восхищалась, аккуратно сложены впереди. Даже сейчас, думаю я, я люблю его больше, чем когда-либо.

– Тебя привели сюда, чтобы ты ответил за ужасное преступление, которое совершил… – говорит Тедди. Слова уже знакомые, уже не пугающие, заезженные. – Не только за твою причастность к убийству Дэниела М. Фостера, но и за попрание самого страшного закона: ты возлег с женщиной не твоей расы.

– Грязный китаеза, – плюется мой охранник.

– Узкоглазый пес, – добавляет другой.

– Держу пари, она молила о хорошем белом члене, – орет третий. Люди в масках одобрительно кричат, пока лес вокруг нас не наполняется звуками.

– Ты был признан виновным судом, что находится перед тобой, – заключает Тедди. – И сегодня тебя повесят.

Нельсон смотрит вперед, его зрение уже отправилось за пределы того места, где мы находимся. Он не кажется испуганным.

– Хочешь, я отправлюсь к нему? – спрашивает Линь Дайюй. – Чтобы он был не один?

Она не ждет моего ответа. Она хорошо меня знает. Когда Тедди спрашивает, будут ли у него последние слова, Линь Дайюй легко скользит в сторону Нельсона. Она стоит так же прямо, как и он. Я никогда не замечала, какой она может быть высокой.

– Скажу только одно, – говорит Нельсон. Его взгляд скользит навстречу моему. – Когда ваши жены, дочери и внучки спросят вас, кто кого убил, я надеюсь, вы вспомните, что это были вы.