Наконец, Мия уснула. Первый раз эту песенку они исполнили вместе с Софией. «Хорошо с утра проснуться, маме, папе улыбнуться».

А они есть у ребенка, мама и папа? Или есть только окончательно павший духом отец, который обманул ожидания жены и дочери? И какая роль отведена Софии? Где она? В этой комнате? Сегодня он ее присутствия не ощущал. Они с Мией остались вдвоем.

Не выпуская гитару из рук, Бакстер какое-то время смотрел на спящую дочь. Альма в свою комнату еще не поднялась, и встречаться с ней желания у него не было. Он не хотел обсуждать болезнь Эстер и продажу имения. Он не хотел притворяться, что все отлично и что он не нашел запись, доказывающую преступления ее брата. Не хотел делать вид, что не забронировал номер в мадридской гостинице, чтобы сбежать из имения пораньше.

Грудь Мии вздымалась и опускалась в такт дыханию. Он смотрел на ее красивое лицо, дороже которого не было в целом мире. За что ей все эти страдания? О чем думает бог? Бакстер ударил по струнам и запел:

– Ты отнимаешь все, ты отнимаешь все…

«Что я делаю?» Он оторвал пальцы от струн.

– Что со мною происходит? – спросил он пустоту.

Бакстер взял минорный септаккорд.

– Что со мною происходит? Прошу, ответь, услышь меня.

Он помолчал, словно все еще надеялся услышать ответ.

– Со мною что-то происходит, хотя давно понятно что.

Бакстер дотронулся до выглядывающего из-под одеяла большого пальца ноги Мии. Что их ждет? И в силах ли он что-либо изменить?

Он снова коснулся струн, точно искал в них ответ или подсказку, надеясь, что нужные слова вот-вот придут.

И они пришли… Слова Эстер, которые она сказала ему сегодня.

– В моем возрасте нет смысла притворяться, – пропел он тихо.