Я беру ее лицо в похолодевшие ладони.

– Это… я не знаю, что это… – всхлипывает она.

– Как долго это длится?

– Сегодня утром очень сильно болел живот. Это же просто месячные? Как ты и говорила? Почему в этот раз так много крови. Почему, Флоренс? Я умру?

– Успокойся, – я целую ее в лоб, – все будет хорошо. Ты не умираешь. Я помогу тебе. Мы справимся.

Она вздрагивает, когда в проходе появляется Роберт.

– Беги за Хелен!

Он не слышит. Я бросаю на него взгляд, способный пронзить насквозь.

– Быстрее! Ничего не говори Йенсу, только Хелен.

Его торопливые шаги сбегают по лестнице. Дверь захлопывается.

– Это просто кровь. Слышишь? С тобой все будет хорошо. Все будет хорошо. – Я целую ее в висок. Я должна что-то сделать. Но что? Однажды я уже видела такое. Это случилось в зале суда у женщины, чьего мужа посадили на двадцать восемь лет. Но она была взрослой и беременной. Моя тринадцатилетняя сестра не может быть беременна. – Я посмотрю, ладно?

Она кивает, и слезы катятся по щекам. Я поднимаю ее юбку, стараясь сохранять непроницаемое лицо, но меня начинает трясти – внутренние стороны бедер покрыть кровью со сгустками.

– Говори со мной. Отвечай мне, пока Хелен не придет и не поможет нам, хорошо?

Она скулит. Мороз по коже. Все мои слова не имеют смысла.

– Помнишь, отец Кеннел рассказывал о Деве Марии, о том, как она родила Христа?

– Да.

– Она родила Христа от непорочного зачатия. Это ты тоже знаешь… Но в жизни так не бывает, понимаешь? Мы говорили с тобой об этом. Женщина может родить ребенка только от мужчины.

– Это ребенок? Все это?