– А это… – протягиваю я и пытаюсь прочитать, словно не знаю, что там написано. – Ты знаешь язык Птичьей личности?[92]
– А то!
Крег смотрит на меня. Я пожимаю плечами. Он простил и принял меня. Разве я могу просить большего?
Он достает банку, перевязанную красным бантом, из нижнего ящика и ставит на столешницу передо мной. Я мысленно охаю. Это ведь та самая банка, которую он подарил мне в… параллельной вселенной Пеони Прайс. Пожалуй, это стало бы неплохим названием для книги, если бы о подобном кто-то захотел написать.
– Хочешь кофе с соленой карамелью?
– Хочу.
– Двойную порцию?
– Двойную порцию.
Он бодро отбивает ритм на столешнице и принимается за работу, а у меня в голове тихо, но надоедливо зудит любопытная муха, заставляющая вспоминать раскрасневшееся лицо Сэма снова и снова.
– Тот мужчина… который чуть не налетел на меня у входа…
Крег вопросительно хмыкает.
– Что ты ему сделал?
– Я? – переспрашивает он вполоборота. – Всего лишь лучший латте макиато в Лос-Анджелесе, о чем он мне и сказал, а потом посмотрел на экран телефона, пролепетал: «Кара рожает» – и вскочил, оставив на пятнадцать долларов больше, чем нужно.
Конечности наливаются свинцом и на мгновение теряют способность шевелиться. Я невольно усмехаюсь, после чего обхватываю разгоряченные щеки ладонями. Из глаз катятся непрошеные слезы.
На этот раз я плачу от счастья.