В родном городе убеждены, что юноша, вывозимый в столицу таким образом, одарен воображением ничуть не менее пылким, чем у самых прославленных авторов. Он хорошо учился в школе, сочиняет миленькие стишки, слывет человеком остроумным; наконец, нередко в число его грешков входит прелестная новелла, напечатанная в местной газете и снискавшая восхищение всего департамента.

Несчастные родители так никогда и не узнают того, что с огромным трудом постигнет в Париже их сын, а именно:

что невозможно стать писателем и как следует выучиться французскому языку, не проведя двенадцать лет в геркулесовых трудах;

что необходимо изучить до мельчайших подробностей жизнь всего общества, чтобы сделаться настоящим романистом, ибо роман есть история частной жизни наций;

что великие рассказчики (Эзоп, Лукиан, Боккаччо, Рабле, Сервантес, Свифт, Лафонтен, Лесаж, Стерн, Вольтер, Вальтер Скотт, безвестные арабы, сочинившие сказки «Тысячи и одной ночи») были все до единого одарены великим гением и колоссальной эрудицией.

Между тем провинциал Адольф проходит свою литературную школу в многочисленных кофейнях, вступает в Общество литераторов[635], нападает без разбора на талантливых людей, которые не читают его статей, смягчается, убедившись в бесполезности своих критических атак, приносит новеллы в газеты, которые перебрасываются ими, точно мячиком, и наконец, после пяти или шести лет более или менее утомительных занятий и ужасных лишений, дорого обходящихся его родителям, он завоевывает определенное положение.

Вот в чем заключается это положение.

Благодаря системе взаимного страхования посредственных литераторов, которую один довольно изобретательный писатель назвал литературной приязнью[636], имя Адольфа частенько красуется среди имен знаменитостей либо в проспектах книгопродавцев, либо в газетных объявлениях о книгах, готовящихся к выходу.

Книгопродавцы возвещают о выходе одного из его сочинений в рубрике под обманчивым названием «В печати», которую можно было бы назвать типографическим зверинцем для медведей[637].

Порой Шодорея упоминают в числе надежд юной словесности[638].

В течение одиннадцати лет Адольф де Шодорей по-прежнему числится юным литератором: он успевает полысеть, но не покидает рядов юной словесности; в конце концов рецензиями на спектакли и прочими бесславными трудами он зарабатывает себе право бесплатного прохода в театры; он пытается прослыть добрым малым и чем меньше сохраняет иллюзий относительно славы и парижского света, тем больше проживает лет и тем больше наживает долгов.