– Но у всех мужчин свои привычки, им надо чем-то себя занимать.
– Ты не можешь вообразить, как я мучаюсь. Ночью просыпаюсь и начинаю чихать. Вся подушка усыпана крошками табака; только начну засыпать, как вдыхаю их и подскакиваю до потолка. А негодяй Арман, кажется, привык к таким
– Но ведь это все сущие пустяки, милочка, если муж у тебя добрый и ласковый!
– В том-то и дело, что он холоден, как мрамор, чопорен, как старик, разговорчив, как солдат на часах, и вообще он один из тех людей, которые на все говорят «да», а поступают по-своему.
– А ты скажи ему «нет».
– Уже говорила.
– И что?
– А вот что: он пригрозил, что отнимет у меня часть моего пенсиона и потратит на то, чтобы обойтись без меня…
– Бедная Стефания! это же не человек, а чудовище!..
– Чудовище спокойное, методическое, которое прикрывает лысину накладкой и каждый вечер…
– Что каждый вечер?..
– Сейчас узнаешь!.. Каждый вечер кладет в стакан с водой вставную челюсть.
– В какую же ловушку ты угодила! Но Арман по крайней мере богат?..
– Понятия не имею.
– Боже мой! Ты, кажется, скоро сделаешься очень несчастлива… или очень счастлива.
– А ты, милочка?
– Мне до сих пор не на что жаловаться, кроме одной-единственной вещи. Но она несносна.
– Бедняжка! ты не сознаешь своего блаженства. Так в чем дело, скажи…
Тут одна молодая дама принялась шептать что-то на ухо другой так тихо, что невозможно было разобрать ни слова. Затем разговор продолжился или, вернее сказать, закончился следующим образом: