одним словом, она без ума от Адольфа.

Старая история – миф о повязке на глазах амура, которая выцветает каждые десять лет и которую нравы спешат разукрасить заново, так что со времен Древней Греции она ничуть не изменилась.

Каролина на балу; она болтает с одной своей приятельницей. Некий господин, известный своей прямотой, – господин Фуллепуэнт, которого Каролина узнает позже, а в тот вечер видит впервые в жизни, – подходит к приятельнице Каролины. Как принято в свете, Каролина слушает их разговор, не принимая в нем участия.

– Скажите, сударыня, – спрашивает господин Фуллепуэнт, – кто этот забавник, который только что обсуждал суд присяжных в присутствии господина такого-то, чье оправдание наделало столько шума? Этот болван заговаривает со всеми о том, что им неприятно. Госпожу такую-то он довел до слез, потому что рассказал в ее присутствии о смерти маленького ребенка, а она сама два месяца назад потеряла сына.

– Вы о ком?

– Да вон о том толстом господине, который одет как трактирный слуга, завит как ученик цирюльника… том, что сейчас пытается любезничать с госпожой де Фиштаминель…

– Замолчите немедленно, – шепчет перепуганная дама, – это муж той дамочки, что стоит рядом со мной.

– Этот господин – ваш муж? – спрашивает господин Фуллепуэнт. – Поздравляю вас, сударыня, он очарователен: живой, веселый, остроумный, постараюсь свести с ним знакомство.

После чего Фуллепуэнт ретируется, заронив в душу Каролины ядовитое семя сомнения: в самом ли деле ее муж так хорош, как она думает?

Разновидность вторая

Каролине надоело слушать, как превозносят госпожу баронессу Шиннер, которой приписывают эпистолярные таланты и присваивают звание Севинье короткой записки, и госпожу де Фиштаминель, которая позволила себе выдать в свет книжечку в 32-ю долю листа, где храбро повторила мысли Фенелона, не повторив его стиля, – и вот полгода подряд Каролина сочиняет новеллу с тошнотворной моралью и напыщенным стилем, которая в подметки не годится Беркену[679].

В результате интриг, которые умеют плести только женщины, когда дело идет об их самолюбии, и которые упорством исполнения и совершенством замысла наводят на мысль о принадлежности интриганок к некоему третьему полу, эта новелла под названием «Клевер» появляется в трех номерах большой ежедневной газеты за подписью Самюэля Крюкса.

Когда за завтраком Адольф берет в руки газету, сердце Каролины колотится так сильно, словно вот-вот выпрыгнет из груди; она краснеет, бледнеет, отводит глаза, рассматривает карниз. Когда Адольф доходит до фельетона, она больше не выдерживает: встает и выходит, но после, неведомо как набравшись храбрости, все-таки возвращается.