Вспомни, как сетовала госпожа де Севинье, отсчитывая сто тысяч экю господину де Гриньяну, чтобы он соизволил взять в жены одну из самых хорошеньких жительниц Франции. «Впрочем, – подумала она, – ему ведь придется брать ее ежедневно, до скончания ее дней! Право, это стоит сотни тысяч экю!»[682] Увы, разве не должно это устрашить самых отважных?
Любезный мой товарищ, супружеское счастье, как и счастье народов, зиждется на невежестве. Оно не что иное, как блаженство, исполненное условий отрицательных.
Если я живу счастливо с моей малышкой Каролиной, то лишь благодаря строжайшему соблюдению того благословенного принципа, который так настоятельно проповедует „Физиология брака“. Я решился вести свою жену дорогой, проложенной по снегу, вплоть до того счастливого дня, когда неверность сделается для нее труднодостижимой[683].
В том положении, в которое ты себя поставил и которое походит на положение Дюпре, с самых первых своих выступлений в Париже принявшегося петь во всю грудь, вместо того чтобы, подобно Нурри, довольствоваться фальцетом и делать ровно столько, сколько нужно для покорения публики[684], тебе, я полагаю, следует избрать следующий путь…»
На этом письмо обрывалось; Каролина вернула его на место и поклялась, что ее обожаемый Адольф дорого заплатит за верность гнусным принципам «Физиологии брака».
Отсроченное блаженство
Эта неприятность обнаруживается в жизни замужней женщины достаточно часто и имеет достаточно много разновидностей, так что ее можно назвать типической.
Каролина, о которой пойдет речь в этой главе, очень набожна, она нежно любит своего мужа, муж полагает даже, что она любит его чересчур нежно; впрочем, это супружеское фатовство, а то и вызов: жалуется он только молоденьким приятельницам жены.
Если в дело вмешивается католическая религия, все обретает чрезвычайно серьезный характер. Госпожа де *** сказала своей юной приятельнице, госпоже де Фиштаминель, что ей пришлось побывать у своего духовника с чрезвычайной исповедью, и тот наложил на нее епитимью, так как счел, что она совершила смертный грех.
Дама эта, каждое утро ходящая к мессе, – женщина тридцати шести лет, худощавая и угреватая. У нее большие черные бархатные глаза и темная верхняя губа, впрочем, приятный голос, приятные манеры, благородная походка; одним словом, она женщина хорошего рода.
Госпожа де Фиштаминель, с которой госпожа де *** сдружилась (почти каждая набожная дама покровительствует какой-нибудь женщине, слывущей легкомысленной, под тем предлогом, что намерена обратить ее на путь истинный), – так вот, госпожа де Фиштаминель утверждает, что достоинства богомольной Каролины суть плоды воздействия религии на характер, от природы весьма страстный.