– Есть сегодня фельетон? – спрашивает она с видом, который сама считает равнодушным, но который заставил бы насторожиться ревнивого мужа.

– Да! какого-то дебютанта, Самюэля Крюкса. Наверняка псевдоним; новелла такая пресная, что все мухи бы сдохли, если бы умели читать… так пошло!.. так путано; да нет, это…

Каролина переводит дух.

– Это?.. – переспрашивает она.

– Это необъяснимо. Шодорею наверняка заплатили не меньше пяти или шести сотен франков за то, чтобы он это напечатал… или это сочинение какого-нибудь великосветского синего чулка, напечатанное в обмен на обещание принять у себя госпожу Шодорей; а может быть, это сочинила женщина, за которою волочится управляющий… другого объяснения для подобного скудоумия быть не может… Ты только представь, Каролина, речь идет о цветочке, сорванном на опушке леса во время сентиментальной прогулки; господин вроде Вертера поклялся его сохранить, поместил в рамку, а одиннадцать лет спустя у него потребовали цветочек назад (меж тем бедняга, должно быть, не меньше трех раз менял квартиру). Это звучало очень ново во времена Стерна или Геснера[680]. Я думаю, автор женщина, потому что у всех у них главная литературная идея одна и та же – кому-нибудь отомстить.

Адольф мог бы и дальше терзать «Клевер»; у Каролины стоит звон в ушах, она чувствует себя так, как будто бросилась в Сену с моста Искусств и пытается выплыть с десятифутовой глубины.

Еще одна разновидность

Каролина, мучимая ревностью, в конце концов обнаружила тайник Адольфа, который, не доверяя жене и зная, что она распечатывает его письма и шарит в его ящиках, решил утаить от когтей брачной полиции свою переписку с Гектором.

Гектор – школьный друг Адольфа, он женат и живет в департаменте Нижняя Луара.

Адольф поднимает коврик, покрывающий его письменный стол; коврик этот обшит руками Каролины, а сделан из синего, черного или красного бархата; цвет, впрочем, тут совершенно не важен, а важно то, что Адольф хранит под ковриком свои письма к госпоже де Фиштаминель и к своему другу Гектору.

Листок бумаги – штука тонкая; бархат – ткань мягкая, непрозрачная… Увы! все эти предосторожности ничего не стоят. На всякого черта найдется чертовка; в аду кого только нет! Каролине помогает сам Мефистофель – иронический демон, способный устроить пожар на любом письменном столе и отыскать самые незаметные связки ключей в самых потаенных тайниках!

Каролина нащупала лист бумаги между бархатом и столом: вместо письма к госпоже де Фиштаминель, уехавшей на воды в Пломбьер, ей попадается письмо к Гектору, и она читает следующее: