- Тимофей, пошли с ним молодцов на выемку, да с каретой, да не менее шести человек - там весь двор обшарить придется. Добычу тут же в подвал, - приказал обер-полицмейстер. - Шварца ко мне.

Он рассказал немцу про приключение с мясником Иваном Семеновым, полагая, что тот сам, по своей воле, что-либо доложит о графе Ховрине.

Шварц был не дурак - и точно доложил, хотя с большой неохотой.

- Я оплошал по незнанию, ваша милость, Хотя ночи нынче теплые, однако господин Ховрин оказался особой весьма изнеженной. Он наутро явился больным и едва ли не помирающим. Рассказал, что весной, простудившись, получил гнилую горячку, от коей все никак не оправится. Щупали ему лоб - он доподлинно в жару. Тогда я взял на себя смелость решать - и отправил его в приватный дом, где за ним будет надлежащий уход, наложив притом на него домашний арест.

- К матушке?

- Нет, ваша милость.

Более умница Шварц не сказал ничего. Архаров понял - графа перевезли на Ильинку к Терезе Виллье.

Сие было разумно. Весьма разумно. Более чем разумно.

Примерно столь же разумно, как разворачиваться и уходить от окошка, в коем явились арестованный неведомым злодеем Ховрин и его метреска… да, именно метреска… мартоной, кажется, скорее можно назвать русскую девку-содержанку, вроде Дуньки… надобно спросить у Тучкова…

- Устин Петров не сыскался?

- Нет, сударь. И я уж думаю - не в Яузе ли он раков кормит… ежели, конечно, в сем водном источнике водятся раки.

- Крокодилов он там кормит, - пошутил Архаров. Хотя, когда бы ему доложили, что на берегу вонючей речки был замечен выползший из нее крокодил, он бы не слишком удивился и лишь подумал, кто из архаровцев довольно ловок, чтобы изловить зубастую скотину.

- Вели Демке со Скесом вдругорядь обитель навестить. Может, он все ж там прячется.

- А надобно ли? - вдруг спросил Шварц. - Он, что мог, совершил, и коли душа лежит к монашескому образу жития, ему все наши награждения и почести кажутся бессмысленны, ибо чает себе иную награду.

- Дурак он, - со вздохом отвечал Архаров.

Бывший дьячок и несостоявшийся канцелярист тоже был ему по-своему дорог, хотя и натворил дел в чумную осень. Архаров видывал еще в полку похожих солдат - штиблеты у них морщат и сползают, пряжки от башмаков дивным образом теряются, чистка оружия превращается в опаснейшее приключение, на полковом плацу впору ставить театральные кресла и продавать билеты, когда такой кавалер разучивает ружейные приемы. А меж тем в них живет удивительное желание все сделать красиво и правильно, только руки-ноги за желанием не поспевают.