– Я тоже считала, что такое невозможно, – дрожала от холода и страха Катарина. – Вы просто не в состоянии представить себе, что эта дрянь вытворяла со мной. Знаете, когда, насытившись, Фройнштаг просто принялась избивать меня, это было уже не так больно и не так страшно, чем то, что она выделывала со мной…

– Ну, все, все! – вдруг взорвался Скорцени. – Успокойтесь! Хватит об этом. Где ваша одежда?! Где полотенце?!

Он вышел в предбанничек, взял халат, полотенце и швырнул Катарине, приказав немедленно одеваться.

Девушка безропотно подчинилась ему. Но, уже застегнув халат, испуганно спросила:

– Разве вы не станете измываться надо мной?

– Вам мало того, что с вами проделала синьорита Фройнштаг? – оскалился Скорцени. – Напрашиваетесь на новые подвиги?

– Ч-что вы, Бог мой, – едва сдерживала она дрожь в голосе. – С вами это б-было бы не так страшно.

– Вы уверены?

– Вы-то по крайней мере мужчина. Дико, но естественно.

– Напрасно Паскуалина перехватила вас у порога монашеской обители. «Дико, но естественно»! Ладно, все, выбирайтесь из этой лесбиянской опочивальни.

59

59

Поднявшись на второй этаж, Скорцени дал Катарине двадцать минут на то, чтобы оделась и собрала свои вещи.

– Этот рай не для вас, Мария Сардони. Не для вас созревают плоды его.

– Как оказалось, – покорно согласилась, девушка.

Она была пунктуальной. Ни на минуту не задержавшись, предстала перед Скорцени, одетая в легкое пальто и в сапожках, лицо наспех, но основательно припудрено.

– Почему без вещей? – резко спросил штурмбаннфюрер.

– Зачем? – Она слегка пошатывалась. Спиртное все же начинало действовать.

– Вы серьезно решили, что я приглашаю вас на прогулку?

– Но очень долгую, – грустно улыбнулась Катарина. Для человека, решившего, что его ведут убивать, она держалась более чем достойно. Скорцени не мог не заметить этого. – Не будем обременять себя вещами.