— Потерпите немного… Я вам все разъясню, — сказала Катя и обратилась к женщине, что сидела около печки-чугунки и кочережкой поправляла нагоревшие угли: — Тетушка Таня, пожалуйста, принеси мне соломки какая помягче. Мой правый бок с каких-то пор не стал любить жесткого.

Женщина встала, пошла в угол сарая, где было темнее и где яснее своей белизной выделялась солома.

— Это Татьяна Федоровна Зенкова, — тихо сказала мне Катя.

Пока Татьяна Федоровна говорила с Катей, я отчетливо разглядел ее. Ей было больше сорока. Она была невысокая, но крепкого сложения женщина. Степное солнце покрыло лицо ее устойчивым, чугунно-смуглым загаром, а русые брови выбелило почти до ковыльной белизны. Она тут старшая.

Татьяна Федоровна принесла солому, велела Кате встать и постель ей постелила сама. Я заметил, что ее загорелые руки умелы и уверенны в своих движениях. Потом она стала стелить постель и мне.

— Я вас кладу голова с головой. Так можно. Катя мне говорила, что она к вам с большим уважением.

— Я к ней тоже…

— Ну-ну, — одобрительно заметила Татьяна Федоровна и ушла к печке.

И теперь Катя ответила на мои вопросы:

— Михаил Захарович, кто вы, как вас по имени-отчеству — все это Чикину сказала я. Я же просила его, чтобы вас в дорогу за сеном не брали, ни за что не брали.

— Так зачем же ты прислала мне валенки и рукавицы?

— В том пустом коровнике не так уж жарко. Прислала, чтоб вам было потеплей. И товарищ Буркин, и Чикин, и Акимушка, да и другие наши считают, что вас надо поберечь… По этой же причине и Митя Чикин не взял вас с собой… Кстати, а где же валенки, рукавицы? — спросила Катя.

Я всполошился: забыл в коровнике! И хотел уже бежать за ними. Катя остановила меня:

— Михаил Захарович, я нашла вашу пропажу.

Валенки и рукавицы оказались у меня на плече — висели, связанные шнурком от рукавиц. Я с ними и спать улегся. Катя, развязывая узел, заметила с улыбкой:

— Тетушка Таня, а завязал он туго. Как бы зубами не пришлось развязывать.

Татьяна Федоровна от печки весело спросила:

— А когда же и где он собирался переобуваться?

— Надо думать, что в дороге. Иначе где же?..

Посмеялись — и притихли все.