— Я ее завернул в рядно — и сам сверху… А иначе я бы мало чего доставил по такой погоде. Это не погода, а просто тигра!

— Солома — так это же солдатская перина! — громко объявил Буркин и поманил меня ложиться рядом.

Посмеялись, погомонили и затихли…

Я тоже сладостно задремывал, затылком чувствуя теплое дыхание Буркина, слышал знакомое мне ровное, с маленьким присвистом, дыхание Акима Ивановича… Уже в полусне я успел подумать: «Именно так засыпают люди, отягощенные трудом, беспокойными заботами и вот такой непогодой, как сегодня…»

* * *

Нас разбудил Димитрий Чикин — председатель Затишанского Совета. Он вошел в коровник с двумя милиционерами, вооруженными винтовками. Сам он был безоружным. И удивительно, что даже по такой непогоде легкие и прочные сапоги его блестели. Кисть левой руки была забинтована свежим бинтом.

Буркин, Аким Иванович и другие — к нему с вопросом: дескать, что у тебя с рукой?

— Все проснулись? И все тут свои? — спросил в свою очередь Чикин. Он перебрал глазами всех, кто был в коровнике. И тогда уж сказал: — Новость у меня такая: и в Дубниговском прошлой ночью пожгли стога. Это те самые, что в пойме речки кучкой стояли…

Кто-то тихо заметил:

— Там этих стогов с десяток, а то и больше было…

— Верно, что было… Душа изболелась: а что, если и наши скирды спалят?.. Показалось мне, что непогода как будто чуточку осела… Так я скорей к вам…. и товарищей милиционеров вам на подмогу… Совет сам покараулю…

Он говорил с душевной мягкостью в голосе, похоже, не был он уверен, что один может правильно решить остро назревший вопрос. И все же он был чем-то возбужден и по-прежнему на молчаливые вопросительные взгляды товарищей не спешил ответить, почему у него забинтована рука.

— Ты, Димитрий, не морочь нам голову — прямо скажи, что тебя толкнуло к нам явиться… да еще с вооруженной милицией?.. Непогода, говоришь, чуточку осела?.. Как будто мы сами не можем понять — осела она или нет!

Какие-то секунды Чикин оставался в задумчивой нерешительности. Но потом рассказал. Он проведал Анисима Насонова и поговорил с фельдшером. Фельдшер сказал ему, что Катерина Семеновна сейчас только делала перевязку подстреленному, что рана чистая, стала меньше… Чикин минуту-две посидел около раненого, собрался уходить. На прощание Насонов сказал, что он очень хочет, чтоб к нему хоть на пару минут зашел Аким Иванович. «Душа требует поблагодарить его… Жена-то моя забилась в другую комнату, и вроде ей страшно даже подойти ко мне…»

Чикин уже уходил от Насонова. В переулке из метельной тьмы что-то черное сбоку него мелькнуло раз и другой. И тут же выстрел… Кисть левой руки больно обожгло. И он сразу понял, что черный выстрелил в него. По переулку кинулся догонять и бежал-таки долго, пока не догадался, что черный откуда-нибудь сбоку может его застрелить.