Она порылась в сумочке, достала вчетверо сложенный номер газеты и, развернув, положила его на стол:

— Рецензия уже напечатана… Успели сделать подлость… Ну, да вы еще пожалеете. — И она невольно перевела взгляд в сторону окна, откуда на одно мгновение раньше засигналила машина.

Взглянул и я туда. Старая знакомая — «Победа» ОХ 92-44 — стояла около самого тротуара. Видимо, сейчас только вплотную к машине Умнова подъехала «Волга» (такси), из которой неторопливо вылез невысокий сутулый, рыжебровый, в голубой шляпе и в светлом длинном, безукоризненно выглаженном макинтоше сам Кузьма Сидорович Стрункин. Умнов, напряженно покрасневший, ждал его. В это утро они, видимо, уже встречались, потому что, сойдясь, не поздоровались и, точно продолжая незаконченный разговор, сразу возбужденно заговорили. У них у обоих были газеты — у Григория Борисовича Умнова она небрежно торчала из накладного кармана клетчатого пальто, а Кузьма Сидорович Стрункин свою свернул в трубочку и при разговоре иногда взмахивал ею, точно плеткой, резко и отрывисто…

Дорогой Николай, посмотрел бы ты на них и понял, как непривычно трудно сложилась для них жизнь в это утро. Ведь мы с тобой знаем, что так рано поднять их с постели могут только чрезвычайные обстоятельства!.. Значит, в моей рецензии есть та сила, которая чуть ли не с зарей заставила Умнова выехать из Приазовска, чтобы увидеть газету, чтобы сметь разбудить Стрункина! Радость сразу подавила во мне смущение, и тут же я, старый газетчик, резко ощутив запах свежей типографской краски, развернул газету, и мне в глаза бросился крупный заголовок моей рецензии «ОТКРОВЕННЫЙ РАЗГОВОР», и под ним «черненьким» набран подзаголовок «В защиту литературы от сытой тарабарщины».

Радость, должно быть, как-то сумела отразиться у меня на лице, так как Лидия Наумовна сейчас же спросила:

— Счастливы?

— Очень… Только вы и те, что за окном, мешаете… Говорите, зачем пришли.

— Пришла я, Михаил Владимирович, взглянуть в глаза… Узнать, как они меняются у таких… Даже не выговоришь — у каких… — улыбнулась Лидия Наумовна.

Она оглядывала нас с Варей как живой товар. И все же напечатанная рецензия и для нее была горькой обидой. Видно, что она мало спала: лицо ее побледнело, в красивых темных глазах, наполненных холодом снисходительности, видна была беспокойная усталость.

— Посмотрела и теперь могу уехать, — сказала она, но тут же, сделав решительный шаг к окну, с нервным весельем в голосе остановила себя: — Нет, вы уж извините: теперь я немного подожду… Сюда идет Костя. Кто-то уже дал ему справку, где надо искать отца, чтобы взять у него ключи от квартиры! Интересно посмотреть на встречу отца с сыном в такой обстановке…