Если бы пайядор[183] спел такой куплет, все бы подумали, что он – не мужчина. И облили бы его презреньем!

Языки Севера

– Хотелось бы услышать о вашей любви к скандинавским языкам.

– Я пришел к ним через англосаксонский, поскольку полагал, что то был язык многих моих предков много веков назад. Но англосаксонская литература хоть и богата, но все же не так, как скандинавская, и это можно объяснить хронологией. Англосаксонская литература относится к векам седьмому, восьмому, девятому – и конец, а скандинавская достигает апофеоза к тринадцатому и четырнадцатому векам. Есть и другая причина. Саксы вышли из Северной Германии, Нидерландов, Дании и завоевали Англию. Без сомнения, это завоевание обогатило их. Но по сравнению с тем, что сделали викинги, это немного. Задумаемся о том, какими бедными были скандинавские страны, и припомним, что люди из этих стран открыли Америку, Византию, основали королевства в Англии, Ирландии, Нормандии и создали в Исландии великую литературу. То есть германская культура достигла своей кульминации в Исландии и произвела богатейшую литературу. В сагах мы находим все, что привыкли находить в современном романе, и сказано это более скупо, более сдержанно и точно. Стало быть, поскольку германская культура интересует меня, а в самой своей чистой форме она достигла кульминации в Исландии, естественно, что меня интересует этот язык. Вначале, когда я только принялся за его изучение, произошло то же самое, что и с древнеанглийским языком: он показался мне грубой формой английского или немецкого. Но сейчас я рассматриваю англосаксонский язык как самостоятельный и уже ощущаю вполне самостоятельным скандинавский язык, на котором до сих пор говорят в Исландии. Исландцам, чтобы читать своих классиков, не нужны объяснения. У меня есть разные издания саг, «Круга Земного», «Младшей Эдды» Снорри Стурлусона, и в этих книгах нет примечаний, поскольку любой исландец способен их прочесть. Сам факт отсталости привел к тому, что язык сохранился. Это как если бы сейчас существовала страна, чьи жители говорили бы на латыни, а не на диалекте латыни; где любой прохожий мог бы читать «Энеиду» и Тацита. Еще в этом языке есть особая красота, в звучании и в легкости, сохранившейся в других германских языках, с какой образуются сложные слова, без какой бы то ни было искусственности или педантизма. Когда учишь язык, всматриваешься в слова с более близкого расстояния. Говоря по-испански или по-английски, я воспринимаю всю фразу, а на новом языке…

– …воспринимаете слово за словом.