Он плеснул себе ещё водки. Взглядом спросил нас, всё понял и наливать больше не стал.

И что делать? Пить дальше водку, пока его не срубит?

— Я хочу вам сказать… — начал я.

Бомж Андрей замер, выжидающе глядя на меня.

— Жизнь очень несправедлива, — сказал я. — Наверное, иначе невозможно. Сильный всегда будет помыкать слабым, грязную работу всегда будут делать чужими руками. Это не сразу понимаешь, а некоторые ухитряются вообще не понять. Я вот понял. Не то, чтобы смирился, но понял — это то, с чем можно бороться всю жизнь, зная, что не победишь. Хотя бороться всё равно надо! Но есть такие вещи, которых не должно быть. Даже в несправедливом мире. У человека всегда должен быть выбор. Как поступить, бороться или сдаться, на чьей быть стороне. А этот выбор можно делать, только если ты к нему готов. Нельзя его делать в детстве, нельзя его делать за детей. Так, как сейчас с Изменёнными — нельзя. Это хуже несправедливости, это бесчестно.

Я помолчал, думая, что ещё сказать? Ну, на тот случай, если я всё-таки схватился за правильную соломинку и этот «гражданин Вселенной» на самом деле не человек и что-то может сделать…

— Если можно… — сказал я. — Если это в чьей-то силе… Дайте нам выбор. Дайте его хотя бы детям.

Бомж Андрей смотрел на меня, из глаз его текли слёзы, исчезая в густой бороде.

— Это… это очень хороший тост, — сказал он. Всхлипнул.

И опрокинул в рот стаканчик.

Из меня словно воздух выпустили. Я сидел, сжимая кулаки и вновь чувствуя себя идиотом. Хотя на кого мне было сердиться? На спившегося читателя и самодеятельного поэта?

Милана осторожно обняла меня и поцеловала в щёку. Прошептала:

— Ты всё правильно сказал, Максим. Ты молодец. Пойдём?

Я кивнул. Горечь уходила вместо с обидой, Гнездо дотянулось до меня через Милану и ласково обняло вместе с ней.

— Правильно, но зря.

— Ничего не бывает зря, — Милана покачала головой. — Помнишь? Всегда есть то, чего не видишь.

— Пойдём, — сказал я. — Наши ждут.

Часть третья. Глава 7

Часть третья. Глава 7

Глава седьмая