— Вот это верно говоришь, отец! — кивнул Аслан. — Пойдём. И я с тобой пойду. И всё расскажу им там — какой ты, и кто ты. А завтра с тобой, помогать пойду. Вместе этот мост твой на кирпичи разберём!

Следующие дни, с самого утра, помолившись, Аслан ходил со стариком на мост, и, отобрав у того молот, крушил полотно. Старик далеко не продвинулся — работы было много. Но с приходом Аслана сдвинулась и она, с каждым днём всё шире становилась дыра в мосту. В один из дней, возвращаясь в храм, старик дёрнул Аслана за рукав.

— Пошли-ка со мной. Ещё один свой грех покажу.

Он привёл его в деревню, открыл дверь в покосившийся домишко, и провёл внутрь. Аслан недоумённо посмотрел на старика:

— И что тут?

— А вот. — нагнулся Протасов, открывая лаз в подпол. — Глянь.

Аслан глянул — и обомлел: в подполе рыскали мертвецы. Клацая зубами, они пытались ухватиться за лагу пола — три мертвицы и мальчик-подросток.

— Что это, отец? — отшатнувшись, вскрикнул Аслан.

— Соседи мое, сынок. — утёрся обшлагом телогрейки Протасов. — Я им сюда заховаться сказал, да только не знал, что мальчонка-то, Вадик, укушенный уже. Ну и вот…

— Надо их упокоить, отец. — заключил Аслан.

— Вот я тебя и привёл, оттого, что надо. Понимать — понимаю, а не могу. Рука не подымается. Соседи они мое… Вадик на глазах рос. Я ж ведь по-хорошему хотел как, Аслан! А оно вон как…

Аслан закрыл погреб и почесал в бороде. Подумал, затем сказал:

— Ты вот что, отец… Ты иди, а я догоню. Понял? А ружьё — мне оставь…

Протянув Аслану ружьё и патронташ, старик, завыв и прикрыв глаза рукавом, вылетел из дома. Вослед ему грохнуло два выстрела, а чуть погодя — ещё два…

* * *

Сергей Витальевич Протасов не успел разломать свой мост, он не дошёл с Асланом в Кушалино. Через три дня он погиб, разорванный мертвецами.

Они вышли из леса, прямо за спиной стучащих молотами мужиков. Их было много, достаточно, чтобы порвать их обоих. Старик спустился с насыпи по малой нужде, тут в него и вцепились. Хитрые твари прятались в подлеске, а со спущенными штанами быстро-то не побежишь… Аслан лишь услышал сдавленный, нечеловеческий крик, подхватил двустволку… Но они уже выбирались на дорогу, мерзкие, гноящиеся бездушные твари. Аслан медленно отступал, зная, что выстрелит лишь дважды. Времени на перезарядку ему не дадут. Протасов истошно орал внизу, пока его жрали, а Аслан ничего не мог сделать. Мертвецы шли на него, а он отступал. Когда крики старика утихли, заорал Алкоев:

— Ах вы бляди поганые! — и разрядил оба ствола в головы подступавших мряков. Несколько тварей рухнуло. Но Аслан не стал испытывать судьбу: взяв бесполезное ружьё за ствол, он вдарил прикладом по башке ближайшего мертвеца. И побежал…