В столовой высокий шкаф для посуды демонстрировал за дверцами из резного стекла сервиз из кости бизона. Обеденный стол вишневого дерева был полностью сервирован на две персоны: на каждом его конце – серебро, сложенные салфетки, все построено и застыло в терпеливом внимании. Но глубокий слой жемчужной куинакской пыли указывал на то, как давно здесь никто не обедал. Столовой не пользовались годами. У разъезжающихся дверей могла бы висеть невидимая цепь, подумал Стюбинс, с табличкой «Экспонаты руками не трогать».

Зато на кухне невидимой цепи не повесили. Вполне функциональное помещение, светлое и уставленное приборами. На каждой столешнице узоры из круглых следов от кофейных чашек. На посудной сушилке громоздились кастрюли и тарелки, на плите – пятна гари. На дверях холодильника множество клейких записок, а через стекло морозильной камеры видны пакеты в упаковке из мясницкой бумаги. Каждый аккуратно промаркирован жировым карандашом – какая часть дичи находится внутри, когда она была помещена в этот мешок и когда заморожена. Кармоди без слов принялся копаться в этих замороженных пакетах, пока не нашел нужные два. Оставив их вертеться на гудящем круге микроволновки, он снова стал копаться, на этот раз в шкафах и ящиках. Наконец обнаружил то, что искал, на самой верхней полке кладовки, за банкой с солеными огурцами.

– Эврика! – воскликнул он, осторожно слезая с табурета и держа в руках двухлитровую банку с жидкостью – такой же зеленой и страшной, как глаз кота Тома. – Я знал, что где-то у меня припрятан достойный ответ на ваш «Бушмиллс».

– С виду впечатляет, капитан. Что вы собрались с ним делать? Снимать лак с ваших реликвий орехового дерева?

– Подождите, – усмехнулся Кармоди, откручивая с банки ржавую крышку. – Сейчас вы узнаете, что кинорежиссеры со своими фу-ты-ну-ты-яхтами – не единственные на свете набобы, у которых есть доступ к запрещенной экзотике. – Он указал на один из пакетов в мясницкой бумаге. – Я всего лишь простой рыбак, но разве вы когда-нибудь пробовали обрезки лосиного носа? Пра называют их мясом могущества. И я также сомневаюсь, что вы когда-либо ели печень полярного медведя, пожаренную в масле мандрагора, – эта комбинация как два провода, подводит ток к любому карандашу, так утверждала прабабка Вон, которая и дала мне этот рецепт… и я готов поставить медный пенни против фунта стерлингов, что при всех ваших кругосветных вояжах в Голуэй вы ни разу! не прикасались языком! ни к чему подобному!

С победительным видом Кармоди предъявил открытую банку. Стюбинс приблизил нос к изумрудной жидкости.