Он заметил, что его «геркулес» вернулся домой. Фургон был припаркован носом к кустам, задняя дверь поднята, сиденье откинуто до самого бампера – в точности как и во время их «душераздирающей встречи», как это назвал Левертов. Кларк Б. Кларк осторожно выполз из водительской двери. Марли бросился к нему.

– Погоди, погоди, – неуверенно скомандовал Кларк Б., – хорошая собачка. – Марли хотелось всего лишь понюхать лосьон для рук и чтобы его еще почесали. – Скотина в стойле, Босс, – крикнул Кларк Б. через плечо. – Можно высаживаться на берег.

Дверь трейлера со скрежетом распахнулась, из нее вышел Грир, рассеянно щурясь и застегивая одну из своих полупрозрачных рубах. В спешке он перепутал пуговицы, сдвинув их на две петли: один угол лимонного воротника уполз под мышку, другой – висел над костлявым плечом, как стрекозиное крыло. Глаза раскрылись шире.

– Эй, Айк… мужики… че-т случилось?

– Привет, Грир. Нам тебя не хватало на большой медиатусовке.

– У меня тут свое раста-шоу, но старый Радист на коротких волнах все ж включен. Ты выступил как натуральный упертый дракон, комрад, должен тебя обрадовать. Здрасьте, мистер Левертов! Вы, наоборот, выступили как божьей милостью осветитель. Мм! Лады, выходите, мы не кусаемся. Эй, мистер Кларк Б. Кларк! Шо-то я никак с вами не пойму. Вы шоу-фер или вы шестак?

– Я осветитель у просветителя, – отвечал Кларк.

Дверь трейлера с тем же визгом отворилась снова, и на свет показалось блудливое женское лицо.

– Эй, это не то, что вы думаете, – торопливо запротестовал Грир, увидев общую реакцию на потрепанный вид гостьи.

Ее прическа походила на цветистый хохолок у ярмарочных кукол Кьюпи[70]. Под глазами подсыхали пурпурные полосы – явно следы нездоровых слез. Нарисованные брови перекосило почти так же, как и криво застегнутую рубашку Грира, губная помада потерянно блуждала по окраинам рта. Если бы не татуировки с бабочками, ее никто бы не узнал.

– Луиза здесь, потому что она вне себя от волнения. Вот и все. – Акцент Боба Марли исчез. – В «Северных новостях» показали панораму каких-то обломков на горе Маккинли, и она думает, вдруг это гиперхол «трубач» ее братьев. Вот и все, правда, Луиза?

– Они там черные и синие, – взвыла Луиза, которой вдруг напомнили причину ее беспокойства, – как у Оскара. А папа в круизе, мама у своей мамы, мне больше не к кому обратиться, только к вам. Вы ж мои соседи…

– Луиза, все этеноловые «трубачи» делают синими с черной каймой, – попробовал Айк убедить девушку. – Компания специально выпускает их такими, чтобы заправщики не могли…