– Я помню Ликера.

Левертов подался вперед, вовлекая в разговор водителя:

– Понимаете, мистер Кларк, охранник Ликер был худшей свиньей на ферме. Примитивный узколобый изувер. Постоянно при кобуре, хотя в спецлагерях охране не разрешают носить оружие. Ходили слухи, что то ли в Техасе, то ли в Арканзасе, откуда его к нам перевели, он подстрелил нескольких черных пацанов, только чтобы посмотреть, как они корчатся. Он называл их неее-громами…

– Да уж, ликерчик, – сказал Кларк Б. в зеркало.

– Он еще обожал устраивать неожиданные мочепроверки. Всегда только для черных, но это никого не удивляло, девяносто девять процентов из них дули если не то, так это. Удивляло другое: ни разу ни к кому после этих проверок не прицепились из-за положительного результата. Ни разу! Весь лагерь знал, что большинство, если не все черномазые или колются, или пьют скут с первого дня, когда их туда доставляли! Эти окружные лагеря были обычными химическими базарами. Так почему ни одного положительного результата из лабы?

– Да уж, загадка, – с довольным видом подтвердил Кларк.

– Вот и мы тоже так думали. Загадка… пока ее не разгадал наш знаменитый Бандит Отдачи. Расскажи мистеру Кларку, что ты сделал, Айзек.

Айзек пожал плечами:

– Меня поставили грузить фургон, который раз в неделю ездил в Сакраменто. Я заметил, что жидкость в банках с образцами какая-то не очень желтая, и решил понюхать. Это была закрашенная вода.

– Точно. И что вы думаете, охранник Ликер делал с этой мочой нее-громов, мистер Кларк?

– Я боюсь предположить, – отвечал Кларк Б.

– Айзек Саллас не боялся, – провозгласил Левертов. – Айзек Саллас предположил так громко, что прознала пресса, и шерифу пришлось устроить следствие. Записи в лабораторном журнале показали, что мочи у них не было с тех пор, как воспитателем в лагере назначили охранника Ликера. Дорогой охранник устроил следствию прекрасный саботаж. Окружной химик, как он показал на допросе, не внушал Ликеру доверия, и он устроил в лагерном сарае собственное титрование. Показал следователям свой наборчик реактивов и всего, что положено. Заморочил голову всем, кроме нашего кореша. Расскажи ему, Айзек.

– Тут нечем гордиться.

– Однажды ночью Айзек пробрался к Ликерову сараю, поджег мусорный бак и заорал: «Пожар!» Когда охранник удрал тушить горящий мусор, Айзек забрался внутрь и устроил там небольшой обыск. На следующее утро у Ликера было дежурство в столовой. И вот заходит такой Айзек Саллас, садится к нему за стол и говорит, что извиняется за доставленные неприятности. А Ликер ему: «Иди на свое место». Айзек уходит, но в пустой кобуре у Ликера остается сюрпризик, про который никто не знает, пока Айзек не доходит до середины столовой, разворачивается и кричит: «Залезь-ка в сумку, Ликер». Ну а из кобуры Ликер достает такую детскую бутылочку, и там до половины желтой жидкости. Свинячьи глазки хлоп-хлоп-хлоп, совсем бедняжка охреневает. Увезли его в смирительной рубашке. Весь лагерь стоит у окон своих бараков и победно машет на прощанье, особенно Кровники.