А всё-таки как хорошо быть живой. Хоть и страшно…

— Дейна, прекрати сводить меня с ума, — протяжно прошипел наагалей ей на ухо. — Давай ты будешь делать то, что можешь, и защищать моё душевное здравие…

— Я… не лекарь душ…

Дейна не хотела его злить. Просто в чужих душа она действительно ничего не понимала.

— Я наг, Дейна! — заорал наагалей и, в ярости развернув хвост, хлестнул им, сшибая стойки с тканями и расшвыривая их в стороны. — Мне не нужна хранительница-женщина! — продолжал оглушительно рычать наг. — Нагов не защищают женщины, ты можешь это понять?!

— П-простите… нет, — Дейна зажмурилась и вжала голову в плечи.

В окне меж листвы вновь мелькнул чей-то обеспокоенный глаз, и Ссадаши, яростно рыкнув, метнул в него иглу. По стеклу пошла трещина.

— Почему ты не понимаешь?!

— Разве… разве нагов не любят так, что боятся потерять?

— А ты меня любишь? — почти с сумасшедшей улыбкой спросил наагалей.

— Н-нет, но я не могу просто смотреть…

Лучше бы она соврала, что любит.

Хвост яростно опустился на пол, доски затрещали, где-то за дверью обеспокоенно заохал портной. Как же всё-таки было страшно. Когти гуляют по спине, клыки того гляди в шею вопьются, а мысли просто разлетаются! Хотя бы одну здравую за хвост поймать и соврать наагалею что-то утешительное, а получается злить только сильнее.

— Кайс-с-ся… — донеслось приглушённое из-под пола.

Наагалей рыкнул, поднял хвост, но Дейна навалилась на конечность грудью и обхватила её руками.

— Я виновата, господин, — неожиданно твёрдым голосом произнесла женщина. — Если честно, то я вообще не думала вас спасать, это вышло случайно, невольно. Я просто не успела подумать и остановиться. Но я точно не желала сводить вас с ума.

— Шширар, пошёл прочь! — выплюнул Ссадаши, глядя на пол.

— Простите меня, — Дейна склонила голову.

В волосы погрузились когтистые пальцы, и женщина напряглась, но они только потрогали её затылок. Тянуть, дёргать за пряди не стали.

— Знаешь, Дейна, — господин обернул её хвостом и развернул лицом к себе, — я понимал раньше, что ты женщина. Просто понимал это. Порой, — белые брови изогнулись, — даже реагировал очень по-мужски. Но теперь, — в шёпоте появились зловещие интонации, — я почувствовал, что ты женщина.