Он убрал чертежи и вновь уселся за стол.

Упоминание о деньгах вернуло Пинхаса к действительности. Покосившись на занавеску, он подошел к небольшому шкафчику в глубине комнаты, порылся там и вернулся, держа в руке свернутую в пакетик бумажную салфетку.

– Тш-ш, – он прижал палец к губам, показывая глазами на занавеску, за которой сидела Перл. – Вот, возьмите, – прошептал он, наклонившись к молодому человеку и протягивая ему пакетик. – Тут пять гульденов. Это все, что у меня есть.

– Ага, – сказал Гитлер, отводя глаза и пряча бумажную салфетку в карман халата. – Спасибо.

Лицо его пылало.

– Не забудьте, – и Пинхас еще раз приложил палец к губам.

Молодой человек легко похлопал себя по карману и сделал успокаивающий жест.

По лицу Пинхаса скользнуло легкое облачко сожаления. Что там не говори, а все-таки это были пять гульденов. На дороге не валяются. Если бы не это досадное происшествие, то он бы, конечно, сумел потратить их, как надо. Черт бы побрал этот дождь!

– Вы можете курить, – сказал он, возвращаясь на свое место и доставая папиросы.

– Спасибо. Я бросил. Уже почти два года.

– Не может быть, – удивился Пинхас. – Правда?.. Да, ведь это просто подвиг.

– Конечно, это подвиг, – снова подала из-за занавески голос Перл. – Молодой человек думает о своем здоровье и не хочет огорчать своих родителей.

– Я выкуривал по сорок папирос в день. Можете представить? Если откладывать, то за полгода на эти деньги можно было бы купить хороший костюм.

– Еще бы, – Пинхас с уважением посмотрел на молодого человека.

– Но потом я посчитал, что каждый день я трачу на сигареты тринадцать крейцеров. Если вместо этого купить масло и хлеба, то можно сделать бутерброды, при этом еще останется пять крейцеров на краски и бумагу. Так что же выгоднее? Травить себя дымом или более или менее сносно питаться, да еще заниматься своим делом?

– Это просто геройство, – сказал Пинхас.

– Я выбросил сигареты в Дунай и с тех пор даже не думал о них.

– Просто потрясающе, – Пинхас убрал папиросы.

– Ну, вот и готово, – Перл появилась на пороге с курткой в руках. – Совсем как новенькая… Вы ведь поужинаете с нами, господин Гитлер?

Глаза юноши блеснули, он покраснел и пробормотал в ответ что-то невразумительное.