– Нет, – сказал Гитлер. – Я думаю, что мужчине следует обзаводиться семьей только тогда, когда он сам твердо встанет на ноги. Что хорошего в том, если мужчина заведет семью в то время, когда он не в силах прокормить даже самого себя? Если бы я мог, то запретил бы таким людям вступать в брак. Во всяком случае, до тех пор, пока они не сумеют обеспечить и себя, и своих детей.

– Некоторые не умеют этого, даже дожив до седых волос, – проворчала Перл, посмотрев на мужа, который сделал вид, что эти слова относятся не к нему.

– Конечно, трудно обвинять людей, когда они поставлены в такие тяжелые условия, – продолжал Гитлер, умудряясь одновременно и говорить, и есть. – Я сам работал на стройке и знаю, какая это адская работа и сколько за нее платят. Человек не может не то что заработать на семью, но он и себя-то с трудом способен прокормить. Но вот что гораздо хуже, так это то, что этим пользуются чертовы социал-демократы. Если вы читали «Рабочую газету», то вы понимаете, о чем я говорю. Разве не так?

Пинхас, который знал о социал-демократах только то, что социал-демократом был его сосед с последнего этажа, вежливо промолчал.

– На словах-то они, конечно, хотят улучшить жизнь рабочих, но это только одни слова, – продолжал между тем будущий архитектор. – В конце концов, они просто пользуются тяжелым положением рабочих для того, чтобы превратить их в послушное стадо, которым можно легко управлять. Но кто же будет управлять ими, если не они сами, не социал-демократы? Вы понимаете? Они не такие уж простаки, как это может показаться. Нет, совсем не такие. Сначала они говорят, что личность сама по себе это ничто, а потом обожествляют массу люмпенов, и тем самым разрушают здоровый дух нации… И вот что интересно, – добавил он, помолчав. – Среди них очень много евреев.

– А где их мало? – спросила Перл.

– Я хотел сказать, – тут Гитлер покраснел, – что они проводят свою политику.

– Вы не знаете евреев, господин художник, – сказала Перл. – Если еврей не будет проводить свою политику, то кто, скажите, будет принимать его всерьез? Возьмите хотя бы наших соседей. Их фамилия Шуле, но они ведут себя так, словно они родственники нашему императору. Но я-то знаю, что у них в кармане нет ни гроша. А посмотреть, так можно подумать, что они вроде как какие-нибудь Ротшильды. Ходят себе, задрав нос, так что даже противно смотреть.

Она собрала со стола грязную посуду и ушла на кухню.

– И все-таки мне кажется, мы живем в ужасное время, – продолжал Гитлер, допивая чай. – Никому ни до чего нет никакого дела. Возьмите хотя бы сегодняшнюю историю. Я мог бы, конечно, на вас пожаловаться, но что бы это дало? Приехала бы полиция, нас отвели бы в участок, составили бы протокол, а потом надо было бы из месяца в месяц ходить и оббивать пороги, чтобы чего-нибудь добиться. И все это потому, что никто ни за что не хочет отвечать.