Похоже, что уже с самого утра день обещал какую-то неприятность, – то моросил мелким дождиком, то нагонял тебя порывами холодного ветра, бил в спину и по ногам, так что парусиновые брюки, вовсе не предназначенные для такой погоды, хлопали по коленкам, как хлопают иногда флаги на площади Всех Святых. День был никудышный, поэтому не было ничего удивительного в том, что он позвонил по ошибке не в ту квартиру, в какую следовало бы, хотя и сверился предварительно с письмом, которое засунул подальше от непогоды в боковой карман. Он поднес его к глазам под тусклой электрической лампочкой в подъезде и еще раз прочитал фамилию адресата: д-р Марк Блонски. Вообще-то это надо было умудриться – перепутать номер квартиры, хотя бы потому, что стоявшее перед именем адресата «д-р» подразумевало, среди прочего, не только уважаемый статус этого самого господина Блонски, но и многое другое, например, хорошую, крепкую, входную дверь, украшенную солидным звонком, до блеска отполированной медной ручкой и богатыми наличниками. И уж во всяком случае, ничуть не похожую на ту дверь, в которую его угораздило по ошибке позвонить, и которая напоминала, скорее всего, лишь подобие двери, – нечто, оббитое потертым черным коленкором, местами рваным, с торчащей грязной ватой и неопрятной ручкой, за которую не каждый бы решился взяться без помощи платка. Не лишним, впрочем, было еще упомянуть и эту неаккуратную прорезь для корреспонденции, которая была в тому же плотно заткнута изнутри тряпкой.

Убедившись из висевшей на дверце лифта таблички, что тот не работает, он поднялся на второй этаж и остановился возле двери под номером 7.

Звонок прозвенел где-то в глубине квартиры так, словно последний раз он звенел много лет назад и с тех пор основательно подзабыл это искусство. Некоторое время за дверью стояла мертвая тишина, затем до слуха Амоса донеслись чьи-то шаркающиеся шаги, щелкнул замок и дверь отворилась.

Возникшая на пороге фигура мужчины, закутанного в плед, была едва различима в тусклом свете горевшей на лестничной площадке тусклой одинокой лампочки. Из-за его спины на Амоса пахнуло сыростью и запахом подгоревшей яичницы.

– Адвокатский дом «Плюпель», – сказал он, не делая попытки войти. – Здравствуйте. Я принес документы для… – Он вновь взглянул на конверт и закончил: – Для доктора Марка Блонски.

Мужчина посмотрел на Амоса сквозь круглые очки в золотой оправе и сказал, отступая назад и давая возможность Амосу пройти:

– Проходите.

При этом он сделал широкий жест, так что Амосу волей-неволей пришлось переступить порог квартиры, хотя, по правде сказать, он не собирался делать этого, рассчитывая закончить всю несложную операцию, не заходя в квартиру.