– Одну секунду, господин курьер.

Затем он негромко постучал и, не дожидаясь ответа, толкнул дверь, приглашая войти Амоса.

Тьма, ожидавшая его за этой новой дверью, была, похоже, еще хуже, чем в коридоре, но, несмотря на это Амосу вдруг показалось, что комната, в которую он попал, имела огромные размеры. В глубине ее слышались приглушенные расстоянием человеческие голоса, а горящий где-то очень далеко огонек только подтверждал подозрения Амоса о размерах этой огромной комнаты.

– Одну секунду, – повторил мужчина и крикнул куда-то в темноту: – Включите свет. Включите! Мы ждем…

Звук его неожиданно громкого голоса почти оглушил Амоса.

Он уже собирался потребовать, наконец, прекратить это форменное хулиганство, но в этот момент в ответ на крик мужчины с накинутым пледом где-то далеко вспыхнул загадочный, неяркий синий свет, в котором перед удивленным Амосом открылось нечто, напоминающее одновременно и склад, забитый ящиками и мешками, и небольшой театр, с небольшой же пустой сценой, занавешенной темным занавесом. Ряд кресел, явно позаимствованных из какого-то кинотеатра, стоял перед сценой и сидевшие на них несколько человек, чьи лица в сумерках были отсюда совершенно неразличимы, молча смотрели на вновь прибывшего, повернув к нему свои головы.

– Собственно говоря, – мужчина обвел рукой таинственное помещение, – мы пришли.

– Я был бы вам крайне признателен, – сказал Амос, вновь протягивая мужчине конверт и раскрытую книжечку, и думая с тоской, что ему вновь придется идти по этому кошмарному, бесконечному коридору, мимо всех этих дверей, за которыми, наверное, можно было ожидать Бог знает чего, и уж во всяком случае – не того, чтобы доброжелательные жильцы включили свет и помогли ему дойти до входной двери.

– Крайне признателен, – сказал он, продолжая протягивать назвавшемуся Карлом Ригелем конверт и регистрационную книжечку. Однако, вместо того, чтобы последовать приглашению, тот благожелательно и мягко отстранил от себя протянутую Амосом руку:

– Всему свое время, господин курьер.

При этом в голосе его появились какие-то новые нотки, которых не было раньше. Так, словно он попал, наконец, в свою родную стихию, чем и был крайне обрадован.

– Но послушайте, – сказал Амос, чувствуя, что его слова не достигают цели. – Я и так уже потерял тут из-за вас целую кучу времени…

– Один момент, – мужчина, явно не слушая его, махнул рукой в сторону сцены.

Тотчас, словно повинуясь его приказу, из щели темного занавеса ударил яркий свет и вслед за негромким хлопком петарды на сцену посыпался разноцветный огненный дождь, розовый, фиолетовый и зеленый…