— Пишешь? — увидел Сидорин блокнот и последнее письмо, полученное от Валентины.
— Пишу, но приказано бросить…
— Так то ж дило не по уставу, — вставил Тесля, несмотря на всю занятость. Сидорин повернулся к Тесле, потом ко мне, но так ничего и не поняв, ждал от меня разъяснений.
— Командир полка получил анонимное письмо, призвал к ответу — кто такая? Пришлось объясняться.
В печке разгорался огонь. Тесля, довольный успехом, свертывал самокрутку. Сидорин предложил ему папиросу и сам закурил. Тесля понюхал, положил ее за ухо и вышел с топором из землянки.
— Ты ее любишь? — спросил Сидорин.
— Что за вопрос?
— Так в чем же дело?
— Все в том же…
— Выполняешь приказ?
В нашем тылу послышались частые хлопки артиллерийских батарей. Где-то над землянкой шуршали снаряды и потом глухо разрывались у немцев. Тесля возвратился с дровами в руках. Командир полка по телефону потребовал усилить наблюдение в такую погоду, а также сказал, что поддерживающим артиллеристам приказал обстрелять рощу и подступы к ней.
На печке уже дымился паром котелок. Над ним стоял Тесля.
— Осторожно, докрасна разогрел, — предупреждал он нас, подавая в кружках чай.
Сидорин дул своими пухлыми губами на кипяток, протирал запотевшие очки и, наверное, ждал, что я еще скажу, а мне хотелось выговорить ему по-дружески за «выполнение приказа», за то, что он слишком просто представлял ситуацию, в которой я оказался.
— Жаль, что ты мой гость…
Сидорин поднял голову, посмотрел на меня и стал рассказывать о делах ротных.
Письмо к Валентине у меня так и не получилось. Потом началась подготовка к наступлению. Командир полка подолгу задерживался на моем НП, изучая обстановку на переднем крае. Тесля не упускал случая потолковать со старшиной, ординарцем командира полка.
— Не слыхал, шо там делают союзнички? Все пришивают послидню пуговицу?
— Не говори, брат, нахально резину тянут…
— А писля войны скажут: мы пахали, — развивал свои мысли Тесля. — Мы уже с батальонного НП бачим Пруссию. Кажуть, шо всих наградят, хто первым переступэ границу. Дух захватуе — завтра в Пруссии!