Монастырь, основанный в довольно болотистой местности у Темзы в Айлворте, почти напротив картезианского монастыря, о котором уже шла речь, был заложен самим королем в присутствии Ричарда Клиффорда, епископа Лондона, 22 февраля 1415 года[919]. Как явствует из хартии об основании, засвидетельствованной 3 марта в Вестминстере целой плеядой самых важных людей королевства, монастырь должен был стать местом для молитвы, где можно было бы возносить благодарения Богу и ходатайствовать перед Троицей, Девой Марией и святой Бригиттой о благе короля и королевства. По словам Генриха, он стремился к миру, и именно как истинный сын Бога мира он создавал общину из шестидесяти монахинь под руководством настоятельницы и двадцати пяти монахов во главе с одним из них, называемым "духовником". Община (восемьдесят пять человек представляли тринадцать апостолов, включая Павла, и семьдесят два ученика) должна была молиться за Генриха как при его жизни, так и после его смерти; за его отца Генриха IV и за "нашу самую дорогую мать" Марию; за его деда, Джона Гонта, и его жену Бланку; за всех предков короля и всех усопших верующих. Живя по уставу святого Августина, мужская и женская части общины должны были жить совершенно отдельно, хотя монахини и монахи, похоже, сходились на церковные службы в одной церкви: монахини — наверху, монахи — внизу. Духовное руководство, однако, должны были осуществлять монахи-мужчины, некоторые из которых должны были быть рукоположенными священниками[920].

Монастырь, был одобрен буллой Мартина V 18 августа 1418 года и получил в свое распоряжение церкви в качестве части пожертвования. В этом, как и в наследстве в 1.000 фунтов стерлингов, переданном ему королем по завещанию 1415 года, с ним поступали так же, как и с соседним картезианским монастырем в Шине. Можно порассуждать о названии Сион, которое дал ему Генрих. Один из холмов Иерусалима, Сион навевает мысли о доме Божьем или о небесах как последнем пристанище верующего. Основополагающий устав так же хорошо говорит нам, почему Генрих выбрал это имя: Сион был видением мира, выбранным "истинным сыном Бога мира, который даровал мир и учил миру, и выбрал Святую Бригитту как любительницу мира и спокойствия". Эти факты не должны остаться незамеченными. В 1414 году Генрих вел переговоры с французами о своих правах на их страну; в 1415 году он вступил в войну, чтобы поддержать справедливость этих требований. Справедливость принесет мир, а Генрих всегда утверждал, что хочет не больше того, что принадлежит ему по праву. Монахи основанного им монастыря, частично посвященного святой Бригитте, также должны были молиться ей о мире; они должны были делать это в месте, которое, в силу присвоенного ему имени, можно рассматривать как олицетворение фактического достижения на этой земле небесной цели мира. Когда мы пытаемся понять, что Генрих думал не только о войне, но и о мире в ранний период своего правления, имя Сион приобретает определенное значение.