Вскоре были назначены настоятельница и духовник нового монастыря, а в мае 1415 года из Швеции прибыли несколько монахинь и один монах. Однако, вероятно, из-за разногласий по поводу толкования "Устава Бригитты", который из-за церковного раскола еще не было должным образом принято церковью, только летом 1418 года, в ответ на просьбу самого Генриха, было получено одобрение Мартина V. До этого мало что удалось сделать. Но 1 апреля 1420 года (король-основатель в этот момент находились во Франции) тридцать семь мужчин и женщин приняли обеты, и монастырь, которому суждено было переехать на новое место десятилетие спустя, начал свое существование. 5 мая первая настоятельница и духовник были официально утверждены епископом Лондона[921].

Как, спросим мы, выглядела эта новая "смешанная" община для внешнего мира? Поучителен взгляд стороннего наблюдателя, который сам был монахом. Томас Уолсингем, бенедиктинец из Сент-Олбанса, человек зрелых лет, который провел свою жизнь в мужской монашеской общине со множеством контактов за пределами монастыря, около 1420 года, опубликовал свой некритичный взгляд на то, как он относился к этому последнему пополнению монашеской общины. Факты, которые он привел, позволяют предположить, что у него была копия устава об основании монастыря. Он говорил об их аскетизме: они использовали не лен, а шерсть; они должны были каждый год подсчитывать, сколько пищи они будут потреблять в течение следующего, и поэтому не могли позволить себе ничего тратить; им не разрешалось иметь имущество, и ни один посетитель не мог войти в их обитель. Это была жизнь по правилу Христа, которую Уолсингем кратко описал ("прежде чем поспешить к другим делам") со смесью благоговения и неверия. Как могли мужчины и женщины, живущие в монастыре, существовать так близко друг к другу? Он должен был уважать образ жизни, который они выбрали (в конце концов, монастырь был основан человеком, которым он очень восхищался), но чувствуется, что все это было слишком ново и немного не по нему[922].

Несмотря на неудачу — и быструю неудачу — третий из предполагаемых монастырей Генриха должен быть упомянут, поскольку он снова наводит нас на мысль, что его выбор монашеских орденов в некотором роде отражал важный аспект его характера: аскетизм. Основанные в Италии и названные в честь Целестина V, человека, который оставил папский престол в 1294 году после короткого понтификата, длившегося менее полугода, целестинцы хорошо зарекомендовали себя во Франции и имели важный монастырь в Париже. Их правила были по сути бенедиктинскими, но, как заметил Томас Уолсингем, они соблюдали их до буквы, и, кроме того, они отрезали себя от любых контактов с миром за пределами своих стен[923]. Какова была судьба эксперимента Генриха, неясно. Известно, что до августа 1414 года Генрих уже заявлял о своем намерении поощрять основание монастыря в Англии, и что в это время епископы Куртене и Лэнгли, находясь с посольством в Париже, посетили там монастырь целестинского ордена, после чего три монаха сопровождали их обратно в Англию с намерением основать новый монастырь, который Генрих планировал разместить в Шине. Но, вероятно, из-за войны, этот план не получил развития, и больше об этом проекте ничего не было слышно[924].