- А останки, погребенные в склепе?

- Не мои.

- Не твои?!

- Вы похоронили труп Олексы Паньчука.

- Твоего второго слуги. А ты жив и вернулся?

Миколай Жвирский с улыбкой покачал головой

- Ты спрашиваешь, вернулся ли я к прежней жизни,- заговорил он, немного помолчав. - К сожалению, для мира и для самого себя я умер.

- Но ведь ты живой? - с простодушной поспешностью спросил граф.

- Я живу ради великой благородной цели,- возразил староста, и в глазах его вспыхнул дивный огонь.

Граф обеими руками схватился за голову.

- По правде говоря, я не знаю, сплю я или бодрствую. Ты для меня неразрешимая загадка.

Миколай сдвинул брови, на лице его появилось прежнее мрачное и суровое выражение.

- Я велел привести тебя, брат,- сказал он, помолчав,- чтобы обстоятельно поговорить здесь с тобой.

- О, я давно жаждал этого! - ответил граф.

Словно темная туча набежала на чело пана Миколая.

- Костя по-своему уже подготовил тебя к содержанию нашего разговора.

- Как!- живо воскликнул граф.- Упреки, которые он посмел мне делать только что…

- Это и мои упреки.

- Твои, говоришь!

Миколай Жвирский выпрямился, все такой же хмурый, угрюмый.