— В Билтмор. — Керри уставилась на брата. — И не сказал мне ни слова?

Джарси надулся.

— Сказал, чтоб я доставил прямо мистеру Джорджу Вандербильту. Сказал, чтобы я тебе не говорил.

Керри сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.

— А что именно было в том письме?

— Без понятия. Оно было плотно сложено. Сказал, чтоб я не открывал.

— Да где же он взял бумагу и ручку?

— И это без понятия. По мне, это было что-то вроде такой красивой бумаги, может, кто-то дал ему ее. Я только знаю, что он велел мне отнести это туда.

Керри обернулась к отцу. Его глаза были открыты, дыхание было частым и прерывистым.

— Ну что ж. Не хочешь ли рассказать мне про письмо, которое ты попросил Джарси передать?

Если он и услышал ее, его лицо оставалось бесстрастным.

— Или, может, хочешь сказать мне про ту фотографию, где вы с Робертом Братчеттом? Ты поэтому так разозлился, когда он заходил?

Никаких движений. Отец только снова закрыл глаза.

Талли дернула Керри за рукав.

— Он все время то просыпается, то засыпает. Тетя Рема придет подежурить с ним, чтобы мы все втроем могли сходить в часовню.

Продолжая беспокоиться, Керри чмокнула Рему в щеку, когда та пришла, и вместе с близнецами вышла на улицу. Захватив две удочки и острогу, они незаметно проскользнули мимо клироса вглубь часовни. Их методистская церковь стояла так близко на берегу ручья, что весной, когда он разливался, маленькое квадратное строение заливало выше фундамента, до самой кафедры. Священник из Черных гор должен был прийти позже, так что они только послушали гимны, одновременно и радостные, и печальные. Сегодня никто не играл ни на каких инструментах, присутствовало лишь немного потрепанных людей из паствы, вымокших в снегу по дороге. Пузатая печурка шипела, рассыпая искры; пение вздымалось к высоким самодельным потолочным балкам. Тут звучали голоса, полные боли и надежды, голоса людей, знавших, что отчаяние — это жизнь, а жизнь — это отчаяние, и благодать дается тем, кто готов принять ее.

Керри перестала петь и прислушалась к бульканью ручья, едва различимому из-за звуков музыки. Этот ручей никогда не пересыхал, а вот небесные блага, напротив, казались гораздо менее надежны — по крайней мере ей, спящей не более четырех часов в день между службой в замке американских владык днем и заботой об умирающем отце по ночам.

Выйдя через заднюю дверь, пока музыка все еще звучала и переливалась внутри, Керри с близнецами прошли по берегу выше по течению. Много лет назад индейцы чироки построили запруды в горных ручьях, включая этот, некое подобие «V» из камней, сложенных в реке, широким концом вверх по течению. Запруда была устроена так, чтобы загонять форель в узкий конец, где ее легче было поймать. Размотав свои лески из плетеной конской гривы, натертой воском, Талли и Джарси начали копаться под снегом в мягкой почве на берегу ручья в поисках червей. Талли достала свинцовую пулю, которую она расплавила и продырявила, чтобы сделать грузило.