Керри посмотрела на них, а потом пошла по краю запруды.

Джарси усмехнулся.

— Тут уж как повезет. Вода-то ледяная, если свалишься. Хотя ты, конечно, раньше била ту форель не моргнув. Но два года без практики…

Отведя руку назад, Керри направила острогу, сделанную из лезвия ножа, привязанного полосками беличьей шкуры к деревянной рукояти, и запустила ее.

Вернувшись к хлеву, они втроем почистили и разделали пойманную рыбу, обваляли кусочки филе в кукурузной муке и молотом перце, и пожарили на жаровне на улице.

Талли, ходившая в курятник, ворвалась в дверь со всей подростковой яростью.

— Сегодня утром неслась только Гонерилья. А этот Король Лир только копошится там, как будто так и надо, а это все из-за него!

Керри дернула ее за косичку.

— Ну, так сделаем печеную кукурузу — туда не нужны яйца. А куры снесут яйца завтра.

Талли скривила рот.

— А на лице у тебя написано другое — как будто ты боишься, что они не станут больше нестись.

Керри попыталась рассмеяться.

— А ты не смотри на мое лицо, и мы обе сделаем вид, что верим, что они завтра снесутся.

Они выстирали грязное белье, кипятя его в большом железном котле на костре во дворе — тыкая и перемешивая длинным веслом. Им пришлось несколько раз сходить за водой к ручью. Руки Керри покраснели от горячей воды и щелока, волосы распушились от пара.

Склоняясь над котлом, она думала про обитателей Билтмора.

Лилли Бартелеми бледнела всякий раз, как итальянский конюх проходил поблизости. Она получила письмо, написанное почерком Дирга, — и у нее задрожали руки.

Мэдисон Грант со всем своим лоском богатства и воспитания — и его злоба. Те гадости, которые он выплевывал в сторону иммигрантов, евреев и кто знает, кого еще.

Дирг и его отвращение к пришельцам, его взрыв у рождественской ели. Он явно находится под чьим-то влиянием — судя по всему, Гранта. Или Фарнсуорта. Или обоих. Кого-то, кто нагнетает его страхи.

Изначальные попытки Сола скрыть все, что могло связывать его с Новым Орлеаном, а потом этот побег от сыщика Пинкертона.

Даже Джон Кэбот: часть его истории теперь имеет смысл — семейная трагедия, злость на попытки Гранта флиртовать с Керри. Но он скрывал правду — то, что он каким-то образом был знаком с убитым репортером.