Он подобрал ноги, переместившись на корточки и опираясь пальцами о кровать перед собой.

— Вы втроем, и с этим ничего не поделать. Вам нужно научиться… договариваться. Знаю, ты причинил Омоду немало неприятностей…

Орхо тихо зарычал.

— Знаю, что не хотел. Надеюсь, не хотел, — докончила я, останавливаясь перед кроватью в двух шагах от него и стараясь ничем не выдать дрожи, струившейся сейчас по спине.

— Совсем скоро Омод вернется. И я хотела бы заключить с тобой договор. Что скажешь?

Орхо смотрел на меня, склонив голову к плечу.

— Так вот, как насчет того, чтобы твоих было два часа в день: один на рассвете и один ночью, перед сном?

Я замолчала и усилием не отшатнулась, когда он подался на руках вперед, вытянувшись так, что наши лица оказались почти вровень.

— Ты согласен?

Он медленно повернул голову из стороны в сторону.

— Тогда чего ты хочешь?

Губы раздвинулись, и до меня донеслось внятное:

— Лека.

— Лека? Что это значит?

Он выпрямился во весь рост на кровати, глядя на меня сверху вниз, и повторил, уже громче:

— Лека.

— Не знаю, что ты имеешь в виду, но раз ты отверг мои условия, придется тебе не показываться до тех пор, пока Омод сам не решит тебя выпустить, — произнесла я, отступив.

Раздалось рычание, а в следующий миг он прыгнул на меня.

— Омод, — только и успела выкрикнуть я.

Хрустнуло, и Орхо будто сломался в воздухе прямо на середине прыжка и перекинулся в Омода. Он упал, ударившись руками о пол, и завалился на бок. Я тотчас поспешила к нему.