Когда Путин впервые сел в ельцинское кресло, Кремль жил в страхе перед двумя крупными «медиаолигархами»: Владимиром Гусинским, основавшим канал НТВ, и Борисом Березовским, владевшим ОРТ. ‹…› Эти телеканалы вещали на такую огромную аудиторию, что легко могли бы разрушить его хрупкую империю, если бы он испортил с ними отношения. ‹…› Однако, спустя несколько недель после своей инаугурации, [Путин] сказал, что «способствующих сращиванию власти с капиталом олигархов не будет как класса». [Он собрал] двадцать одного медиамагната в Кремле, чтобы поставить им простой ультиматум – они смогут сохранить свой бизнес, если не будут вмешиваться в политику. Два человека не были туда приглашены – Березовский и Гусинский. То, что [с ними] потом произошло, является иллюстрацией того, насколько дорого обошелся бы отказ от предложения, сделанного Путиным. ‹…› Путин ‹…› попросил Гусинского вернуть долг, взятый у Газпрома в 1996 году. ‹…› Магнат ‹…› был арестован ‹…› и под давлением переписал акции НТВ на имя Газпрома. Потом [Путин] сказал Березовскому: «Я хочу контролировать ОРТ. Я буду им управлять». ‹…› Против Березовского было заведено уголовное дело, и он под давлением продал свою долю в ОРТ Роману Абрамовичу, который без промедления передал ее государству. Завладев ОРТ и НТВ, Путин добился именно того, чего хотел ‹…›. К 2008 году Путин, прямо или косвенно, контролировал около 90 % всех российских СМИ[681].
В Венгрии под руководством Виктора Орбана произошла аналогичная реорганизация медиарынка, включавшая в себя покупку местных и региональных газет и радиостанций приемной политической семьей, а также вытеснение из информационного пространства оппозиционных СМИ (при том что Орбану необязательно было воевать с олигархами, поскольку его приемная политическая семья уже в значительной степени контролировала СМИ в стране). К 2014 году на медиарынке сформировалась квазимонополия, а в 2017 году, по данным аналитического центра