– Ну, Наталья Григорьевна, – крякнул наконец Уланов. – Выбор у вас небольшой: либо по полной программе, да еще с контрабандой наркотиков…

…Наташа смотрела на бумажку с показаниями. Она уже едва видела текст, да, в общем, и так знала, что́ там написано; всё, что она чувствовала, – это то, как сильно она устала.

– Мне нужны гарантии, – услышала Наташа собственный голос; он звучал неожиданно твердо.

– Мы слушаем.

– Во-первых, – Наташа говорила медленно, стараясь контролировать дыхание. – Моим дочерям гарантируется безопасность.

Старший пожал плечами: мол, само собой разумеется, как без этого.

– Второе, – пожевала губами Наташа, – второе: мне сократят срок наказания. И уберут абсурдное обвинение с наркотиками.

– Завтра мы с вами поедем к прокурору, – сказал Уланов. – И подадим ходатайство о рассмотрении вашего дела в особом порядке, то есть без изучения доказательств, но с сокращенным сроком. Потребуется какое-то время на соблюдение формальностей, но я не думаю, что тут у нас с вами возникнут проблемы. А с наркотиками, – он усмехнулся, – вероятно, произошла какая-то досадная ошибка. Мы так и думали, что вы к этому непричастны.

– И третье, – Наташа глубоко вздохнула. – Меня выпустят из изолятора и посадят под домашний арест. Вы не знаете, что такое жить с диабетом без инсулина, товарищ подполковник. Без адвоката и без возможности видеть… Это всё выглядит, как какая-то пытка, если честно.

В глазах Уланова заплясали недобрые огоньки.

– Ваше счастье, что в нашем ведомстве пытки не практикуют.

– Как же не практикуют, если в интернете пишут…

– На заборах тоже пишут, – процедил Уланов, в момент из филина превратившийся в ворона. – А я вам ответственно заявляю, что в моем ведомстве никаких пыток нет. И если хотите, чтобы наше соглашение осталось в силе, – он кивнул на листок с показаниями Маславской, – не рекомендую рассказывать на суде, что вас кто-то там пытал или заставлял что-то делать.

– Терпение у нас не безг’ранично, Наталья Г’риг’орьевна, – поддакнул Сергеев.

– Но я не сомневаюсь, – Уланов выпрямился и нацепил улыбку обратно, – что мы с вами нашли общий язык и будем придерживаться плана, ведь так?

Наташа угрюмо кивнула.

– А про домашний арест – ну, это уж суду решать! В конце концов, у нас в стране правосудие независимо, и тут я повлиять не могу.

– Пусть хотя бы свидания разрешат, – тихо проговорила Наташа.

– А, это пожалуйста, – Уланов махнул рукой. – Ну что, подпишете?