…Петровка стала как будто ближе за последний час – так, по крайней мере, казалось. За окном шумело солнце. За окном класса шумело солнце, и пионерка Наташа Маславская смотрела, как мимо школьной ограды идут праздные люди – серьезные и не очень, с сумками и без, в рубашках с рукавами и без них. Потом она призналась – тихо, одними губами, – что выучить не успела, а признаваться было стыдно, но, когда Наташа призналась, ей почему-то вдруг стало легче – и словно огромная тяжесть, давившая ее изнутри, ухнула куда-то вниз и испарилась, и росчерк красной ручкой в дневнике теперь казался даже чем-то неизбежным, логичным. Наташа наслаждалась наполнившей ее легкостью, и если бы она вдруг превратилась в воздушный шарик, это ее совершенно не удивило бы.

Вот и сейчас она смотрела на свою подпись и уточняющую приписку как на путевку в санаторий. Теперь всё стало вдруг кристально ясным и понятным, как приходы-расходы маленького ИП.

Фомин

Когда Фомин вышел из метро, над головой бурчал гром, а потом и вовсе зарядил ливень. Трамвай сломался – и пришлось топать по грязи две остановки, так что на условленное место встречи Фомин опоздал на полчаса.

– Я уж думал, вас самого задержали. – Пожатие у Мидренко было крепкое, но быстрое, боязливое.

– Да кому мы нужны, – усмехнулся Фомин.

Мидренко был приземистый и какой-то очень зажатый, поэтому казался мелким.

– В этом городе все кому-то нужны, – возразил Мидренко и странно усмехнулся, будто крякнул. – Идемте, здесь недалеко.

Они прошли куда-то дворами и закоулками, и приземлились в одном из кафе у трамвайных путей. Мидренко выбрал самый дальний угол и попросил официантку выключить лампу над их столиком.

– Ну, это уж… – усомнился Фомин.

– Нет! Вы не знаете, на что они способны, – махнул рукой Мидренко. – В каждом заведении общепита установлены камеры с круглосуточной записью. Кому надо, тот видит всё… У меня с головой-то всё в порядке. Я когда в мэрии работал, считался самым перспективным сотрудником…

Мидренко вздохнул. На нем был спортивный костюм – недорогой, старый, черно-синий: в таких путешествуют в поездах, чтобы не заморачиваться. Куда намылился после их разговора Мидренко, Фомин догадывался: не зря тут финский визовый центр недалеко.

– Понимаете, мне терять уже нечего. Я всё потерял. У меня были две квартиры, у жены и дочки по квартире в Томске, в Москве дочке на учебу квартиру купили, и вот только-только купил дачу во Франции…

– Вы что же, Арсений Сергеевич, решили с чистосердечного начать? – благодушно уточнил Фомин.

Мидренко дернул лицом.