– Ты можешь быть… со мной?

– Как все-таки странно, что ты в этом сомневаешься!

– Не странно. Я себя ненавижу так, что сам быть с собой не смог бы.

– Мне всегда казалось, ты меня насквозь видишь.

– Ты маленькая была. Потому и верила в мою непогрешимость.

Он наконец поднял голову и поцеловал ее прежде, чем она успела возразить.

– Я выросла, но это не изменилось. – Ксения почувствовала, что Сергей улыбнулся. И сразу же – что ад снова поглощает его. – Не думай об этом, – поспешно сказала она. – Я тебя этому не отдам!

– Даже твоего сердца на это не хватит.

– Ты можешь сказать мне о себе… что-нибудь? – спросила Ксения.

Ей хотелось отвлечь его на что-то простое и ясное. На рассказ о его планах, например. Хотя вряд ли его планы относятся к категории ясного…

– Могу, – ответил он. – Я тебя люблю больше жизни. Прости, что не говорил тебе этого.

Она молчала – у нее перехватило дыхание. Наконец проговорила чуть слышно:

– Но как бы ты мог мне это сказать? Ведь этого не было.

– Сначала не было. – Его глаза сияли над нею как звезды. – В Сахаре не было, в Аль-Джазаире тоже. Я потому от стыда чуть не сдох после того, что сделал с тобою на той террасе. А потом, в Париже на чердаке… Прости меня, – повторил он. – Я был занят своими делами и не считал нужным разбираться, что для меня значишь ты. Был уверен, что просто к тебе привык.

– И я была в этом уверена, – улыбнулась она. – Что ты просто ко мне привык. И, представь себе, этого мне хватало.

– Не ври. – Сергей улыбнулся тоже. – Ты была живая страстная девочка, и тебе хотелось, чтобы я с тобой спал. А я, глубокомысленный идиот, уклонялся. Считал, что для тебя будет лучше не привязываться ко мне, – сокрушенно добавил он.

– А когда ты понял, что… Ну, что я тебе не совсем безразлична? – спросила Ксения. И поспешно добавила: – Если не хочешь, то не говори.

– Не хочешь!.. Я только и хочу, что с тобой говорить. Только этого еще могу хотеть.

– Так когда?

– В Минске.