С. С. И роль Злого Гения вы же усилили в последней версии?

Ю. Г. Да, из злого колдуна он превратился в некое второе “я” героя, в его двойника или, если хотите, тень. Которая и толкает героя искать любовь, и испытывает его любовь. Это второе, сумеречное состояние его души, скорее так. Такого прочтения никогда не было, балет приобретает совсем другой смысл, вытекающий из романтического видения. Так мне и хотелось сделать. А как уж получилось, я не знаю.

С. С. А вам при вашем огромном опыте случалось видеть, когда физические данные артиста совершенны, а душа пуста абсолютно и выразить нечего? И как с этим быть, когда Господь дал идеальные формы и пустую душу?

Ю. Г. Много раз! Много раз случалось встречать! Есть артисты с совершенно удивительными физическими данными для танца – и балансы, и шаг, и прыжок, всё! Эти люди всю жизнь провели в балете и так вот “на форме” и протанцевали, не выразив ничего, понимаете? В этом смысле Галина Сергеевна Уланова была удивительным человеком. Может быть, и данные были не такими идеальными, а вот она как-то умела заворожить публику. Я с ней не раз танцевал в одном спектакле, не как партнер, нет. В “Бахчисарайском фонтане”, к примеру, танцевал военачальника Нурали, Шута в “Ромео и Джульетте”, ну не важно. И я каждый раз поражался, какая удивительная атмосфера создавалась в зале, когда она была на сцене. Ну что это? Талант, талант.

С. С. Если б вам приходилось выбирать между идеальной по форме и пустой по содержанию балериной и актером, которому есть, что выразить, но бог не дал идеальных данных, как бы вы поступили? Вы же можете, как художник, наполнить любую шикарную форму.

Ю. Г. Прежде чем назначить артиста на роль, я долго к нему приглядываюсь. И мне, кажется, удается разглядеть и в характере движений, и в самом характере человека те качества, которые мне нужны для роли. Я редко ошибался, почти всегда попадал. Бывали, разумеется, случаи, что я начинал работать с актером и после нескольких репетиций говорил: “Знаешь, нет, не пошло́”. Не пошло, потому что не совпало с моими идеями по поводу этой роли. Редко, но бывали такие случаи.

С. С. Насколько я понимаю, в сравнении с симфонической музыкой или с драматическим театром глобально мировой балетный репертуар ведь очень невелик, правда?

Ю. Г. Невелик, так и есть. А многие балеты к тому же исчезли просто, мы их не знаем. Вот когда я пришел в труппу, то танцевал балет “Эсмеральда” на музыку Цезаря Пуни. И балет этот, по сути дела, почти исчез. Петр Андреевич Гусев в Ленинграде старался восстановить отдельные отрывки, но как-то это было неинтересно, с моей точки зрения. А та постановка мне нравилась, я помню. Танцевала замечательная балерина Татьяна Михайловна Вечеслова. А ставила Агриппина Яковлевна Ваганова, вспоминая, конечно, старые постановки, и режиссером был Радлов Сергей Эрнестович. Было и исчезло…