В сумерках я подготовил шнеку и собирался разбудить Бьёрна, храпевшего под одеялами, когда раздался звук рога. Бьёрн и Свартур с сыновьями тут же вскочили на ноги, и все увидели корабли, идущие с юга. Утро выдалось безветренным, но боевые корабли медленно продвигались на веслах в северном направлении. Я насчитал сначала десять судов, потом пятнадцать, двадцать, а когда из-за острова, расположенного за нами, взошло солнце, на юге мы увидели колонну кораблей, которой не было конца.

Позднее я узнал, что у Олава были союзники на всех датских островах, люди, плывшие на быстрых кораблях, и те, кто уже отослал известие, что все узкие места на севере перегорожены. Олав выбрал самую широкую дорогу между островами, где его трудно было остановить. Такой поворот Свейн, Олоф и сыновья ярла предусмотрели, и, хотя ночью было запрещено жечь костры, все отчетливо указывало на то, что оба конунга и сыновья ярла не пытались больше прятаться, что они явно поджидали норвежского конунга.

Мы все расступились, когда появились четыре предводителя. Их привезли на лодке под покровом ночи, и они обходили всех херсиров и хёвдингов с призывом быть готовыми к бою. Мы, обычные воины, еще ничего не знали, но те четверо уже ждали появления флота Олава в Свёльде эти утром. Они вышли на оконечность мыса, каждый в сопровождении оруженосцев с длинными луками, колчанами и шлемом своего господина. Властители были величественны, все четверо одеты в кольчуги длиною по колено и пояса, на которых красовались роскошные мечи. Усы и борода Свейна были собраны в одну толстую косу, волосы на голове подняты в хвост, ему нарисовали большие глаза, что придавало конунгу такой устрашающий вид, что все мы отступили на шаг назад. Сыновья ярла были необычайно сильными мужчинами, на вид обоим можно было дать тридцать-сорок лет. Бьёрн шепнул мне, что один из них, у которого по лбу и щеке шел шрам, принес в жертву одного из своих братьев, чтобы призвать на помощь валькирий в битве при Хьёрунгаваг, с которой сбежал Сигвальди, опозорив йомсвикингов. Его звали Эйрик Братоубийца, а второго сына ярла – Свейн, сын Хакона. Он был моложе, но не уступал своему брату. Четвертый мужчина был не старше меня, и мне запомнилось, что он надел мешковатые штаны, спускавшиеся ниже колен, а волосы и борода у него казались настолько светлыми, что казались седыми. Лицо его было круглым, а близко посаженные глаза с ненавистью смотрели на проплывавшие мимо корабли. Это был Олоф Шетконунг. Это его мать Олав спрашивал о замужестве и над ней насмехался потом, не получив ожидаемого ответа.