Четыре правителя и их оруженосцы вышли на самую оконечность мыса, и мы все последовали за ними к воде; мы встали близко друг к другу, насколько это было возможно, подумав, что те четверо решали, как лучше устроить засаду. Конечно, трудно все это было по-прежнему называть засадой, потому что люди на шедших впереди кораблях Олава видели нас, наблюдая из-за бортов, а с другой стороны пролива появились корабли Сигвальди. Они выстроились в широкую линию, намереваясь окружить линию кораблей Олава с той стороны.

Позднее я узнал, что у Олава было шестьдесят кораблей. У Бурицлава я насчитал двенадцать, не больше. Я поделился со своим братом, что, должно быть, Олав приказал своим людям вести один корабль за другим в южном направлении, чтобы не вызвать подозрения у Свейна. Возможно, они остановились где-то ниже по реке или пристали у берега. Олав должен был знать, что Свейн и Олоф планировали захватить его на обратном пути домой, поэтому он и пережидал у Бурицлава, пока не подойдут остальные суда. Бьёрн мне ответил, что датский конунг, естественно, знал об этом, но не стал препятствовать. Свейн Вилобородый страстно желал захватить весь флот Олава здесь, среди островов. Не было для Свейна большей чести, чем убить Олава на палубе его собственного корабля.

Я помню, что, пока мы там стояли, подул ветер с юга. Тогда Эйрик, сын Хакона, сказал так громко и отчетливо, что все, стоявшие там, услышали:

– Люди Олава не поднимут реи. Они будут сражаться.

На кораблях спустили паруса, за исключением одного. Корабль, шедший в самом начале линии, находился как раз за мысом на расстоянии полета стрелы, не больше. На этом корабле были подняты реи, развернуты великолепные полосатые паруса, которые наполнял южный ветер. Воин в плаще из шкур северного оленя и кольчуге стоял на носу. В руке он держал лук, его взгляд сначала остановился на людях, находившихся на мысе, а потом перешел на корабли, стоявшие на якоре чуть выше. Другой человек, возможно, повел бы корабль подальше от врага, но этот воин крикнул штурману, чтобы тот держал курс. Эйрик, сын Хакона, снова обратился к нам:

– Я знаю этого человека! Это Эрлинг, сын Скьяльга!

Корабль шурина, деверя Олава, был первым, и сначала нам с Бьёрном показалось странным то, что произошло. Судно Эрлинга, сына Скьяльга, продолжило свой путь на север, оторвавшись от других кораблей, а Свейн лишь кивал, думая о чем-то своем, не дав нам никакого сигнала к нападению. Позднее от Свейна и Эрлинга я узнал, что у них была договоренность. Эрлинг сможет спокойно пройти, и если Олав будет убит в битве, то Свейн позволит Эрлингу править в Вестланне, так же, как он это и делал при Олаве. Единственное – ему придется выплачивать подать Свейну. Другие говорили, что это Олав попросил Эрлинга идти впереди флотилии, чтобы посмотреть, удастся ли ему это сделать и пойти затем на север, потому что Олав прекрасно понимал, что в этом месте будет сложно одержать победу над противником. У Олава не было наследника, он хотел, чтобы Эрлинг взял на себя управление страной в случае его гибели при Свёльде.