В человеческом обществе бабушка также является ключевым аллопарентом, особенно по материнской линии. Согласно «гипотезе о бабушках», именно ради этого эволюция подарила нам менопаузу. Мы единственные приматы, у которых продолжительность жизни самки выходит далеко за пределы ее фертильного возраста. В обычной логике это кажется бессмысленным. Почему бы женщине не рожать младенцев до последнего вдоха? Самка шимпанзе продолжает расхаживать с детенышем на спине в таком возрасте, что нам, наблюдающим за этим людям, становится ее жаль. Она уже слишком хрупкая для этой ноши, требований кормежки и истерик, которые ей приходится терпеть от детеныша. У нашего биологического вида пожилые женщины никогда не окажутся в такой ситуации. Гормональные изменения пресекают их репродуктивную способность, когда им еще предстоят десятилетия жизни. Это эволюционное «нововведение» делает нас единственными приматами, у которых около трети взрослых женщин уже вышли из детородного возраста.

Недавно мы узнали, что у некоторых матриархальных долгоживущих китов, таких как косатки и белухи, тоже существует менопауза. Бабушки-китихи повышают выживаемость своих внуков, передавая им недавно пойманных лососей и оберегая их на поверхности океана, в то время как матери заняты глубоководным нырянием[427].

Гипотеза о бабушках объясняет менопаузу как репродуктивную стратегию. Ученый, разработавший ее, антрополог Кристен Хоукс, верит, что для пожилых женщин лучший способ продвинуть свое генетическое наследие — это помогать дочерям растить детей. Эта стратегия более эффективна, чем попытки вырастить собственное потомство. В своей работе с народом хадза в Танзании Хоукс отмечала, как успешно «пожилые дамы» собирали еду для своих семей. Именно на основании этих данных она стала развивать свои идеи об их поддерживающей роли. Антропологические исследования подтверждают гипотезу о бабушках, так же как и исторические записи о доиндустриальных сообществах, существовавших на территориях Финляндии и Квебека. Эти записи показывают, что дочери, рядом с которыми были их матери, с бóльшим успехом растили детей[428].

У других приматов сеть поддержки не так обширна, но более многочисленное сообщество далеко не равнодушно к материнской ситуации. Все признают и уважают материнство. Когда молодая самка нечеловекообразной обезьяны впервые становится матерью, она приобретает статус. Пока она была ребенком или подростком, никто не воспринимал ее всерьез, ее постоянно прогоняли от еды или воды. Но как только к ней присоединяется новорожденный детеныш, самку сразу же начинают уважать и относиться к ней терпимо. Ей внезапно разрешается есть и пить рядом с особями, высоко расположенными в иерархии, по крайней мере на какое-то время. Также примечательно то, как все начинают стремиться проводить с ней время за грумингом, словно она самая популярная в округе. Я знаю группы бонобо, в которых самок, недавно ставших матерями, можно отличить по проплешинам из-за слишком активного груминга[429].