Эйлин засмеялась и словно помолодела:

– Вот так ты больше похожа на себя, моя девочка! Вот это моя Эшлинг!

* * *

– Эйлин, я не знаю, как мне удается оставаться с вами такой спокойной. Мы, англичане, приходим в ужас от разговоров о смерти, а я сижу тут с вами и постоянно про нее болтаю…

– Я всегда тебе говорила, что в тебе ирландского больше, чем в нас самих…

– Услышать такой комплимент от вас дорогого стоит.

– Так любой бы сказал. Ты отошлешь Эшлинг обратно? Здесь ей будет лучше. В Англии она будет метаться, там ей не место…

– На самом деле она приживается там. Я имею в виду, если бы вы видели ее квартиру. Она сделала себе уютное гнездышко и заботится о нем куда больше, чем о доме, где жила с Тони.

– Эх, какая печальная ошибка, верно?

– Да, но она сделала единственное, что могла, когда уехала отсюда.

– Не знаю… Теперь твоя точка зрения мне ближе, чем раньше, но я бы хотела, чтобы она вернулась домой. Не только ради Шона и всего остального. Я думаю, она убедится, что ее место здесь. В конце концов.

– Возможно, когда-нибудь, но я думаю, что она чувствует себя свободнее…

– Детка, я прекрасно понимаю, что в Лондоне у нее есть мужчина. Я ее мать, я почти тридцать лет знаю свою дочь, мне не нужно ничего говорить.

– Ну конечно, я не уверена…

– Конечно, ты не уверена и вообще не в курсе. А теперь скажи-ка мне одну вещь, всего одну, и я не хочу, чтобы ты передавала ей, о чем я спрашивала. Он хороший? На него можно положиться? Он сделает ее счастливой?

Элизабет посмотрела ей прямо в глаза:

– Он сделает ее безумно счастливой… на какое-то время. На него нельзя положиться, и трудно сказать, хороший он человек или нет. В каком-то смысле он и правда очень даже хороший…

Эйлин вздохнула:

– Так это твой бывший молодой человек, стало быть… ну что ж…

– Вы просто ясновидящая!