Ее глаза кажутся пустыми. Взгляд бесцельно блуждает по сторонам. Словно от телефонного звонка стало только хуже, а не лучше.
Я кормлю вместе с ней полдюжины собак, содержащихся в неволе, а кавказская овчарка следит за каждым нашим движением. Пес спокоен, но его зубы обнажены, губы подергиваются.
Мы выводим остальных пятерых облегчиться в отведенном месте. Полдюжины собак, выпущенных свободно разгуливать, уже загаживают остальную часть корабля. Но крыс стало меньше. Значительно меньше. Так что цена того стоит.
Я беру четыре банки собачьего корма.
Фрэнни хмурится.
– Ты собираешься покормить остальных шестерых?
– Нет, они сами себя кормят.
Прихватив две большие сковороды на кухне ресторана «Даймонд Гриль», я смазываю их маслом из фритюрницы. Добавляю соль, перец и хлопья чили.
Другие травы и специи спрятаны в складах, но у меня есть хотя бы это.
Когда я возвращаюсь, остальные относятся к моей идее скептически.
– Ты шутишь, – морщится Мишель. – Я не смогу это есть.
– Что ж, – вздыхает Смит, – ты не так голодна, как мы. А я попробую. Давай, Каз, приготовь нам.
Во мне поднимается желчь. Мне не нравится, как Смит ждет, что
– Если я приготовлю вам порцию, вы завтра уберете за собаками. Договорились?
Он кивает.
Открываю банки с собачьим кормом и ложкой выкладываю содержимое в большую миску для смешивания. Ставлю сковороду на тлеющие угли. Корм для собак более влажный, чем мясо, к которому я привыкла, и в нем больше желе, но я делаю все возможное, чтобы сформировать фрикадельки, обваливая каждую в соли, перце и чили, чтобы замаскировать их вкус.
– Жарь их подольше. – У Смита уже слюнки текут. – Если сможешь, обжарь во фритюре.
Фрикадельки шипят, когда я осторожно переворачиваю их на сковороде. Боковым зрением замечаю горящие страницы журнала Vogue. В животе урчит, а в голове проносятся противоречивые мысли, потому что, хотя это и еда, она предназначена не для нас. Мы забираем еду у собак. Я считаю, это справедливо, потому что до сих пор они не пропустили ни одного приема пищи.