Наш позор неизгладим.

История повторяется.

Я знаю, что произойдет, если оставаться на месте. Начнется переохлаждение. Навалится сонливость. Я потеряю ясность мысли. Возможно, даже засну и в этом забытьи упаду вниз. Несколько секунд ужаса, за которыми последует резкий треск. Удар головой о палубу или тридцатиметровое погружение в воду. Погружение, а не подъем. Благословенное облегчение. Падение в полуночную зону. Глубина тысяча метров, две тысячи. Мое тело сожмется, сомнется, стиснется. Капилляры полопаются один за другим. Три тысячи метров. А потом, осторожно, словно положенная невидимой рукой на матрас в неосвещенной комнате, я устроюсь на морском дне.

Глава 106

Глава 106

Корабельный гудок возвращает меня к реальности. Я могу достичь вершины. Я почти добралась. Я ни за что не засну и не упаду. Я могу победить, устранить ущерб, обеспечить родным некоторый комфорт, некоторую безопасность, заработанную самопожертвованием и служением.

Голос Джеммы звучит в ушах, когда я поднимаюсь выше. «Шаг за шагом. Просто продолжай в том же духе. Это всего лишь лестница, взбирайся по ней и не останавливайся. Не переживай сейчас, когда все закончится, тогда и будешь погружаться в мысли, как ты любишь это делать».

Конец близок. Еще семь ступенек. Я карабкаюсь, и мои дрожащие руки напоминают полузамороженные куски ветчины. Зубы громко клацают.

На мачте я замечаю ключ-карту от каюты. Последний ключ прикреплен карабином к верхушке лестницы. И тут ветер дует с такой силой, что разносится рев, словно от грома. Корабль кренится, я теряю равновесие и остаюсь висеть на руках высоко над палубой, а трап, кажется, вот-вот сломается.

Я умру здесь, в этом проклятом месте, где меня никто не видит, но все наблюдают.

Корабль снова кренится, и, не обладая ни мастерством, ни ловкостью, я врезаюсь спиной в лестницу и хватаюсь за нее изо всех сил, обвивая ногой, прижимаясь грудью, как будто это возлюбленный или потерявшийся ребенок.

Когда я добираюсь до вершины, мокрый снег грозит превратиться в снегопад. Я видела объективы камер, встроенных в конструкцию, мертвые глаза, мерцающие на перекладинах, но здесь словно просыпаюсь от лихорадочного сна. Спина мокрая, пульс учащенный, дыхание поверхностное.

Я нахожусь на самой высокой точке «Атлантики».

Зажав ключ-карту в зубах и вгрызаясь в пластик, я начинаю спуск. Часть меня, та, что испытывает искушение спрыгнуть со скалы или разбиться на машине, этот крошечный осколок безумия, спрятанный глубоко в нашем мозгу, готова ослабить хватку и соскользнуть вниз. Я маниакально улыбаюсь при мысли об этом.