Осматривая своих повеселевших солдат, генерал Ямада задавался вопросом: знали ли они, что скоро наступит развязка? Или им просто было уже все равно?

* * *

В 8 часов утра 6 августа Ямада позавтракал перед своей палаткой. Солнце на севере светило часов с пяти утра почти что до полуночи, но оно было заметно мягче, чем на юге. Нежное сияние заставляло мерцать зеленые заросли вокруг. Вдалеке виднелись тонущие в лазури пики горного хребта Малый Хинган. Ничто не предвещало, что в мире произошло чрезвычайное событие: целый город сгинул с лица земли от одной бомбы. Только ближе к концу дня по радио сообщили о том, что случилось в Хиросиме. Известие все никак не укладывалось в голове Ямады. Как может быть так, что в одном месте ветер теребит пурпурные цветочки, черепахи лениво плавают в озере, а деревья, расправив ветки, всеми силами пытаются расти вопреки скупому на тепло лету, а где-то в другом месте белая вспышка озаряет город, обращая все в пепел, вытирая черты с лиц людей и превращая плоть в обугленные обрубки? Весь мир – крайняя бессмыслица, и худшее из всех возможных преступлений – изображать, словно во всем этом есть какой-то тайный смысл. И высшее командование – будто бы ничего совсем не переменилось – провело заседание и приняло решение о необходимости продолжать подготовку к грядущему наступлению русских.

– Смысл! – пробурчал себе под нос генерал Ямада, восседая во главе стола с командирами полков и прочими начальниками. Окружающие поглядывали на него то с беспокойством, то с подозрением. Ямада вперил глаза в крошечную черную точку на столе. Это был муравей, спешно исполнявший свое извечное предназначение по сбору еды. Генерал наблюдал за муравьем вплоть до конца заседания.

Следующие несколько дней полки коротали за починкой инвентаря и написанием писем, которые предполагалось отправить из первого города, который бы попался на пути войск. Ожидалось, что русские дождутся осени и только тогда начнут наступление, чтобы восполнить потери после боевых действий в Европе. Однако 9 августа в лагерь к Ямаде доставили письмо из Японии. Еще одна атомная боеголовка выжгла Нагасаки дотла. За этим сообщением пришла еще весточка с западного фронта: в последние часы 8 августа Россия объявила войну Японии. Советские танки ринулись вперед в полночь, ровно через три месяца после капитуляции Германии.

Армия Ямады должна была отправиться маршем на северо-запад, чтобы присоединиться к 4-й армии. Солдаты, по наивности расслабившиеся на привале, заметно посерьезнели по мере того, как мягкое утро сменил приятный день. В рядах военных установилась сверхъестественная тишина, покой, от которого невольно вспоминаешь о детстве, лете, песнопениях птиц, матерях, еще молодых и красивых, деревьях, блестящих и покачивающихся на ветру. Именно в этой летней полудремоте Ямада ощутил едва заметное дрожание черной почвы под ногами. Солдаты обменялись взглядами, но продолжили маршировать вперед, несмотря на то, что звук становился все громче.