Ямаде становилось ясно, что его жизнь оказалась существованием предельно ничтожного значения.

Хлопья снега, сначала мелкие, как кристаллы соли, теперь становились крупнее и неистовее. Ямада поднялся и потащился в сторону поляны. От одной мысли о бруснике рот наполнился слюной, а внутренности сжались, но передвигаться быстрее он уже не мог. Каждый сустав в жалком теле отдавался болью, словно детальки, которые не подходили друг другу, но были насильно запихнуты в единый механизм. Снег падал все обильнее и забивался в глаза. Каждые десять шагов приходилось останавливаться, чтобы смахнуть снежинки с лица.

И все же ему удалось к середине дня добраться до заветной поляны, где Ямада с сожалением отметил, что ягоды и даже листья на кустах сильно поредели с его последнего визита. На поляну в поисках еды захаживали олени, лоси и прочая местная живность. Ямада ходил между кустами и внимательно изучал каждую веточку. На парочке кустарников под слоем снега обнаружилось немного сморщенных ягод. Он жадно запихнул их в рот. Кисловатая сладость, распространившись по языку, сразу же охватила все клеточки тела. Стало чуточку теплее.

За час ему удалось найти и съесть две пригоршни ягод. После трапезы он было направился обратно к своему прибежищу, но через несколько шагов стало понятно, что под плотным покровом снега окружающий мир абсолютно преобразился. Из виду скрылись все приметы, по которым он ориентировался в лесу. Ямада сделал еще двадцать шагов вперед, потом – десять шагов назад. Он еще какое-то время кружил между деревьями. А снег все продолжал сыпаться с неба. Ямаду трясло как в лихорадке. За всю свою жизнь он никогда не ощущал такого холода.

Слишком ослабев, чтобы продолжать идти на двух ногах, он опустился на четвереньки на землю. Оказавшись в такой позе, он не удержался от соблазна прилечь. Он растянулся на лесной почве, как на постели. Снег укрыл его мягким одеялом. И в этом положении ему было как-то удивительно тепло и удобно. Тут ему вспомнилась картина из прошлого: найденный им мужчина, лежавший точно в такой же позе посреди снежных сугробов, в горах где-то в полутора тысячах километров от этого места. Уже не столько человек, сколько труп, до невозможности тощий и облаченный в одни лохмотья. Тогда Ямада даже предположить не мог, насколько эта встреча должна была изменить всю его жизнь, но сейчас его охватило ясное сознание того, насколько все произошедшее, последовавшее за случайным знакомством, было предопределено тем мгновением. События наступали и отступали и по его собственному разумению, и по иррациональному стечению обстоятельств, без какой-либо очевидной логики. И тем не менее в конечном счете он оказался там, где должен был оказаться. Перед лицом небес даже самый тяжелый вопрос – «Почему?» – казалось, разрешался сам собой.