– А смысл все-таки был, – то ли прошептал, то ли подумал он. Сложно было уже сказать, могли ли хоть какие-то слова покинуть его глотку, или им оставалось только сновать у него в голове. Впрочем, вокруг не было ни одной живой души, которая могла бы проверить, издает он еще звуки или нет. Да это и не имело уже значения. Ямада Гэндзо наконец-то обрел покой.

Глава 25 Республика

Глава 25

Республика

1945 год

Чонхо проснулся от разноцветного света, который струился сквозь витражное стекло над его головой. Он прятался на конспиративной квартире, которой им служила заброшенная часовня. Святилищу удалось избежать сноса исключительно по небрежности властей. Здание должно было оставаться пустым, потому Чонхо старался не шуметь и не двигаться без дела. Он не покидал стен часовни и питался только едой, которую приносил ему раз в неделю слуга Мёнбо.

Чонхо постоял у прозрачного окна, в котором сквозила дырка от пули, заботливо увитая паутинкой. Небо по ту сторону стекла было тепло-голубого оттенка, вселяющего летом силы в людей. Он просунул палец через дырку, неровные края которой сразу же впились ему под кожу. Из ранки потекли крохотные капельки крови. Чонхо глубоко вздохнул. В воздухе за окном ощущалось что-то новое и неизведанное. Горло сковывала острая тоска. Словно зачарованный, Чонхо с грехом пополам оделся и покинул часовню.

Улицы, выбеленные солнечным светом, были настораживающе пусты. Чонхо прошел в полном одиночестве несколько кварталов, прежде чем наткнулся на других людей: пару рабочих, которые, правда, не копали или фасовали что-то, а сидели на корточках и болтали о чем-то своем.

– Простите, не подскажете, какой сегодня день? – поинтересовался Чонхо. Его голос дрожал. Долгое время лежавший без дела язык совсем онемел и не хотел ворочаться.

– 15 августа, – ответил один из рабочих. Чонхо кивнул. От затянувшегося одиночества он потерял счет дням еще в начале лета.

– А что случилось? Куда все подевались? – задал следующий вопрос Чонхо, прикрывая рукой глаза от солнца.

– А мы как раз об этом же думаем. Офицер, который за нами присматривал, не вышел на службу, и наши товарищи разошлись по домам… – проговорил рабочий, присматриваясь к кровоточащему пальцу Чонхо и на всякий случай отстраняясь от незнакомца. Чонхо поблагодарил рабочих кивком и пошел дальше. В первый раз на памяти Чонхо на улицах не было видно ни офицеров, ни жандармов, ни полицейских.

Из улочки по правую руку Чонхо вдруг выскочил молодой парень. Его громогласный крик прорвал дурманящую тишину:

– Япония сдалась! – Его голос звенел во всю силу: – Корея свободна!